Сверху упало ещё что-то и Артур, у которого нервы едва не лопались от напряжения, вскрикнул, выставил перед собой руки, защищаясь... Но это всего лишь была драная войлочная шинель. А потом на грудь журналиста упала ещё и солдатская шапка-ушанка - с кокардой.
Через некоторое время Артур услышал кашель и звучал он явно далеко от колодца. Волк и Свинья, насытившись злорадством, удалялись.
***
Они уже подходили к припаркованной возле кустов ежевики "ниве", когда со Свином начало твориться неладное. Сначала он застыл на месте и, глядя будто бы в никуда, принялся твердить бесцветным голосом:
- У четырёх черепашек четыре черепашонка. А и Б сидели на трубе, А упало, Б пропало, что осталось... что осталось... что осталось...
- Вот же, чёрт! - выругался Виктор, хмуро глядя на брата.
Со Свином иногда случались странные приступы. По непонятным причинам, всегда неожиданно, он будто бы уходил в себя, принимался вынимать из закромов памяти и озвучивать различные фразы, и иногда совершать не всегда логичные действия.
Началось это после пожара, когда мать, перед тем как повеситься, подожгла дом с детьми. В юности приступы случались примерно раз в месяц и, чем старше становился Свин, тем интервалы между ними были больше. В последний раз это приключилось полгода назад. Виктор тогда застал брата копающим совком для мусора яму посреди двора. Твердя обрывочные фразы, Свин с ожесточением ковырял металлическим совком промёрзшую землю. Когда Виктор несколькими оплеухами вывел его из этого состояния, Свин принялся с недоумением озираться, совершенно не понимая, как оказался здесь, посреди двора, да ещё и с совком в руке. Он не помнил, что делал и о чём бубнил во время этих приступов
Пастух всегда уверял: "Беспокоиться не о чем. А эти чёртовы мозгоправы... они только навредят, уж я-то знаю. Моему мальчику не нужны никакие мозгоправы!" А ещё он говорил, что во время приступов душа Сёмы выходит из тела, чтобы очиститься от скверны. И Свин ему верил, а вот Виктор сомневался - единичный случай, когда ставил под сомнение слова Пастуха.
Но, как бы то ни было, вхождение Семёна в это состояние не доставляло особых проблем ни ему самому, ни окружающим. Всё обходилось без эксцессов. А те редкие случаи, когда он поджёг муравейник или оторвал лапу кошке... Виктор относил их к разряду "исключение из правил", от такого можно с лёгкостью и отмахнуться. В полном сознании, отдавая себе отчёт в своих действиях, братишка делал вещи и похуже.
