За рулем он сидит кулем, то есть спокойно. Руки у него безвольно расслаблены, и во всей его широкоплечей фигуре ленивая кошачья мягкость, позволяющая в любое мгновение сразу же отреагировать на любую дорожную непредвиденность. Он профессионал, в его манере нет блеска многоопытных частников, для которых езда, в общем-то, отдых. Он работает. И манера его работы внешне неприметна. «Мое дело рулить», — говорит он. И рулит, точно выдерживая свой курс, без азарта и без напряжения. Стрелка на спидометре застыла на отметке «90» и не дрожит.
— Смирная у тебя машинка, — говорит Игорь.
— Проверенный аппарат... Не первый год вдвоем.
— Легко бегает.
— Так отладил. Что ей не бегать, дурехе.
Я присмотрелся к тому, как ведет Манучер свой автомобиль, и очень скоро понял, что за рулем виртуоз. На забитом шоссе гремели навстречу тяжелые самосвалы, дымили автобусы, лихачили молодые солдаты, а Манучер ехал себе и ехал, вроде бы никого не обгонял, а получалось, что он впереди.
— Манучер Сергеевич, объясните, как это у вас получается? — спросил я.
Эта просьба была Сергованцеву приятна. Он улыбнулся, блеснув золотым зубом, сказал:
— Это опыт, — интонация его голоса предполагала, что слушателям ясно, опыт не божий дар, а дело нажитое, приобрести его может каждый, хотя это совсем не так просто. Подумав, он решил пояснить: — Мне рассказывали, когда Ботвинник играл со Смысловым... Это не вы, Игорь Степанович, мне рассказывали? Ну, в общем, кто-то травил, неважно. Суть в том, что Михаил Ботвинник думает на пять ходов вперед. Я так не умею. Ни в шахматы, ни в шашки. Дуб. Зато на шоссе я думаю за три автомобиля, не считая своего. Свой я веду само собой. Даю пример: вон, глядите, впереди дурачок хочет левый поворот делать и начал перестраиваться, а назад не смотрит, и что там творится, не соображает, а зря. Сейчас ему самосвальщик врежет и будет прав. Хотя, может, и не врежет. Обойдется. Мы же тем временем, что бы у них там ни вышло, будем держаться слева и проскочим, пока они разбираются. Для себя я всю эту обстановку не формулирую, но вы спросили — я сказал.
Кузяев обернулся ко мне, со значением прикрыл глаза, кивнул, вот, мол, я обещал, теперь набирайтесь ума, еще не то услышите.
На Дмитровский автополигон мы попали в неудачный день.
Накануне бесцветным осенним утром на скоростном кольце голубой «форд» — его сравнивали с нашими автомобилями того же класса — сбил лося.
Мы выехали на скоростное кольцо. Мягкий ветер врывался в машину. Манучер увидел темное пятно на асфальте. След лосиной крови. Притормозил.
