, а в одном из важных отчетов, приводимых в труде ал-Муфаддала, говорится, что эмиры Берке обратились в ислам и при каждом из них на службе состояли
му'аззин, и
имам[272]. В подробном отчете Рукн ад-дина Байбарса цитируется письмо от нового хана, в котором перечисляются «татарские» дома, принявшие ислам, и приводятся имена родственников и эмиров Берке, ставших мусульманами
[273]. Известная история, впервые рассказанная ан-Нувайри, повествует о том, что жена Берке, Чичек-хатун (
Jijak-khätün), также перешла в ислам и возила шатровую мечеть для своей свиты
[274]; а один знаменитый ханафитский факих, по некоторым сведениям, посвятил хану Берке трактат
>{99}. Ислам Берке продолжал играть роль в дипломатических отношениях с мамлюкским двором; в этом плане, несомненно, показательно сообщение о том, что по заданию одного из таких посольств, были отправлены гонцы в Мекку и Медину, с приказанием, чтобы там молились за Берке
[275].
В связи с Берке для нас более интересен тот факт, что легендарные рассказы, повествующие о его обращении, начали ходить, очевидно, вскоре после его восшествия на престол. Самый ранний отголосок этих легенд мы находим в рассказах, вошедших в «Табакат-и Насири» Джузджани (около 1260 г.)[276], включая сообщение о том, что новорожденный Берке вскармливался, по указанию его отца, кормилицей-мусульманкой, чтобы сделать из него истинного мусульманина>{100}. Ко времени написания «Шаджарат ал-атрак» («Родословие тюрок»), многие сведения в котором восходят к источникам середины XV в., этот сюжет претерпел некоторые изменения: младенец Берке отказался от молока родной матери, пока к нему не приставили кормилицу-мусульманку; этот же вариант представлен в сочинении Утемиш-хаджи (XVI в.), где содержится рассказ об обращении Берке, имеющий для нас первостепенную важность[277]. Как было отмечено[278], мотив отказа от молока не-мусульманки имеет разительное сходство с рассказом из «исламизированного» «Огуз-наме», известного по трудам Рашид-ад-дина>{101}, Абу-л-Гази и другим историческим сочинениям, в котором младенец Огуз-хан отказывается от материнского молока, пока она не соглашается принять ислам. Таким образом, мы видим, что сюжеты, ассоциируемые с такими легендарными героями, как Огуз-хан, были уже перенесены на Берке как на «первого обращенного» в ислам из монгольских правителей[279].
Сходным образом, среди «легендарных» рассказов, возникших вокруг обращения Берке, мы находим сведения о его связи с суфийским шейхом Сейф ад-дином Бахарзи; в частности, Бахарзи фигурирует в искусно выполненном легендарном эпизоде об обращении и восшествии Берке на престол в труде Утемиш-хаджи
