Для Золотой Орды мы располагаем значительно меньшим количеством свидетельств буддистской активности; буддизм был серьезным соперником ислама в ильханском Иране, по крайней мере, в придворных кругах, однако у нас нет оснований полагать, что присутствие буддистов в улусе Джучи, подразумеваемое наличием там хорошо засвидетельствованной уйгурской прослойки, доставляло исламу какие-либо особые неприятности, сравнимые с теми, что причиняло христианство
>{97}.
Тем не менее, общий вес культурных и торговых связей между Золотой Ордой и различными частями мусульманского мира — от Хорезма до Кавказа и Ближнего Востока — способствовал тому, что именно здесь, раньше, чем в любой другой ветви Чингизидов, со вступлением на престол Берке в 1257 г. произошло первое «царское обращение» в ислам. С этих пор монетным чеканом и дипломатией Золотая Орда обозначила свою принадлежность к мусульманскому миру, несмотря на «необращенный» статус большинства преемников Берке вплоть до Узбек-хана.
Обращение Берке привлекло относительно больше внимания, чем обращение Узбека, вероятнее всего, потому что Берке был первым Чингизидом, о котором мы знаем, что он принял ислам, и, несомненно, стал первым монгольским ханом>{98}, который правил как мусульманский монарх. Нам нет нужды вдаваться в рассмотрение вопросов, когда и как Берке стал мусульманином[269]; отметим лишь почти единодушное мнение, что важнейшую роль в этих событиях сыграл бухарский суфийский шейх Сейф-ад-дин Бахарзи[270], а также раннее свидетельство современника Берке, историка Джузджани, о том, что Берке начал обучаться исламу еще в раннем детстве. Слова Вильгельма де Рубрука часто цитируют в подтверждение того, что обращение Берке определенно предшествовало его восшествию на престол, в противовес мамлюкским источникам, которые, по-видимому, по крайней мере, предполагают, что обращение сопровождало его приход к власти. Вероятнее всего, на самом деле здесь нет никаких разногласий, поскольку послания Берке, отправленные в Египет, несомненно, имели двойную цель: возвестить о его воцарении и провозгласить его приверженность исламу, тем самым подразумевая политические и дипломатические перемены.
Воздействие принятия религии Берке на его правление было, по-видимому, достаточно существенным. Не впадая в переоценку религиозной подоплеки его вражды с Хулагу, которая привела к затяжной борьбе за Кавказ между ильханами и правителями улуса Джучи, тем не менее, вряд ли можно отрицать, что разграбление, которому Хулагу подверг Багдад, вызвало раздражение у Берке и обострило нарастающее напряжение между двумя монгольскими государствами. Конечно, нам сложно оценить, насколько «подлинным» было принятие ислама, однако арабские источники сообщают, что вслед за Берке мусульманами стало «большинство его народа» и «большая часть его войска»
