– Вы справедливо обратили внимание на некоторые здешние злоупотребления… Однако стоит иметь в виду, что это Восток и тут свои традиции.
– В чем же суть эти традиций? – полюбопытствовал я.
– Суть этих традиций, – по-прежнему раздумчиво продолжал Кузьмин, – состоит в обмане, взяточничестве и беспробудном воровстве.
Я позволил себе слегка улыбнуться.
– Не слишком оригинально. Дело, знакомое еще по России.
Полковник покачал головой.
– Нет-нет, это иное. Видите ли, Россия в какой-то степени европейская страна – во всяком случае, в западной ее части. У нас хотя бы понаслышке знают о законе, порядке и прочих цивилизованных фантазиях. Здесь же ни о чем таком даже и не думают. Здесь беззаконие возведено в степень. Даже я, русский подданный, командующий бригадой, должен давать взятки военному министру и самому шахиншаху. Конечно, вслух это называется подарками, но сути это не меняет.
– Значит ли это, что и мне придется следовать местным традициям? – осведомился я.
– Ну, это уж как вам будет угодно, – суховато отвечал полковник. – Кстати, как так вышло, что денщик ваш отравился на территории казармы? Откуда тут яд? Очевидно, придется провести расследование.
Я посмотрел на него и понял, что расследование ничего хорошего мне не сулит.
– Не нужно расследования, господин полковник. Это просто несчастный случай.
– Ну, не нужно, так не нужно, – неожиданно легко согласился Караваев, как бы подавая мне пример неформального отношения к делу. – Вы уже нашли себе жилье?
– Пока нет, – признался я.
– Господа офицеры живут в домах напротив казарм. Вы можете заселиться в квартиру вашего предшественника.
Я покачал головой.
– Думаю приглядеть себе жилье прямо в городе.
– Дело ваше. Если хотите, я распоряжусь, урядник подыщет вам квартиру или дом…
– Не стоит беспокойства, – заметил я, – я и сам справлюсь.
– Сами справитесь, – повторил он задумчиво. – Значит, вы говорите по-персидски?
– О, нет, – сказал я и прикусил язык, браня себя за болтливость.
– Тогда тюркский, – продолжал полковник, не глядя на меня. – Вы либо служили в Туркестане, либо участвовали в турецкой кампании, либо…
И он посмотрел на меня с легкой улыбкой. Черт бы тебя побрал с твоей проницательностью! Похоже, с этим полковником нужно держать ухо востро.
– У меня способности к языкам, – проговорил я, не подтверждая ни одну из теорий Караваева.
На счастье, тут возник урядник и заявил, что Ганцзалин вполне пришел в себя. Более того, он порывается встать и присоединиться к хозяину.
