«Это ужасно, но нас не касается», – уверенно декларировала Ромуальда, пытаясь блокировать любую мысль, порождённую чувством страха. В день, когда они узнали диагноз, в одном богом забытом сквере неподалёку онкодиспансера Ромуальда впервые за долгие годы осознанно посмотрела на небо. Взгляд её устремился к пышной кроне самого большого, и, наверное, очень старого дерева. Женщина, как и её жизнь, застыла на месте, с упоением созерцая за тем, что ещё вчера не имело для неё значения. «Он больше не увидит жёлтых листьев», – внезапно подумала она. Беспощадная мысль жестко выдернула её из приятного медитативного транса и вернула обратно к жизни, в которой из приятного остались только выдуманные воспоминания. С того дня она ни разу не думала о том, что Альгрид совсем скоро может умереть, и предпочитала не поднимать голову вверх. Ей удалось сохранить взращенную братом крепкую и непреклонную веру в то, что он будет спасён.
Знаковая пятница была насыщена дурными предзнаменованиями. Ещё ночью начался непрерывный проливной дождь. Подозрительное действо в начале февраля наталкивало Лолиту на тревожные мысли, о которых она не могла молчать. Её страхи были достаточно убедительными. Казалось, стихия намеревалась что-то или кого-то смыть с лица земли. С трудом успокоив подругу, Нойманны решительно пошли встречать «раковую колесницу».
Когда они проезжали череду захолустных поселений, поражённых тотальным упадком, Ромуальда услышала тот самый – до боли знакомый аммиачный запах. Монотонный стук дождя, адский холод, грустные лица больных людей, остановка у кладбища и любимый брат, который так не вовремя начал вонять, всё это в одночасье стало живым кошмаром, но вера в благоприятный исход обладала равноценной силой воздействия, позволяя ей сохранять странный, но эффективный внутренний баланс.
Прервав непривычное для него долгое молчание, Альгрид резко вскрикнул и немного наклонился вперёд. Не успев понять, что происходит, он выплюнул на свою ладонь кровянистый сгусток чёрного цвета. Бросив вопросительный взгляд на сестру в надежде найти утешение, он встретил такой же вопросительный взгляд и ещё сильнее испугался, когда увидел гримасу ужаса Ромуальды.
«Что ты творишь?!», – закричала она, – «Что ты творишь, ненормальный?!».
Первое кровотечение застигло их врасплох. Они даже представить не могли, что это в принципе может случиться. Крови было немного, но в панике Альгрид успел испачкать себя, сестру, свои вещи и сидения автобуса. Посмотрев вниз, Ромуальда оцепенела. Под их ногами образовался маленький ручеёк из дождевой воды, обретающей рядом с ними жуткий багровый оттенок. С каждой минутой Альгриду становилось всё хуже и хуже. Сильнее физического кризиса его подтачивал страх. Ромуальда, снова и снова, повторяла: «Давай остановимся и выйдем отсюда. На воздухе станет легче. Должно стать легче. Должно», и каждый раз получала его молчаливый отказ. Альгрид стоял на своём. Он знал, что доедет до онкодиспансера и надеялся, что там его спасут.
