Вполне в порядке вещей, что контрреволюционеры, кровно заинтересованные в затягивании войны, требуют наступления, чтобы положить конец «позорным разговорам о мире». Но как могли вожди революции выставить этот враждебный миру лозунг наступления?
Когда Керенскому поставили в Совете этот вопрос, он попытался просто заткнуть рот критикам ссылкой на стратегию. Вопрос о наступлении есть, мол, не политический, а стратегический. А ежели стратегический, то и рассуждать нечего: генералы рассудят. И с легкой руки Керенского Всероссийский съезд Советов также укрылся в своей резолюции за формулу «стратегического наступления».
Да, когда стратеги отдадут армии приказ о наступлении, солдатам будет, конечно, поздно разбираться в том, правильный это лозунг или нет. Но именно поэтому революционная армия и вся страна вправе заранее выяснить вопрос о наступлении со всех сторон, не давая ничем затуманить его.
И прежде всего, чтобы устранить все нарочитые недоговоренности, мы должны спросить: о какой стратегии идет речь при решении вопроса о наступлении? О стратегии русского фронта или о стратегии «единого фронта» с союзниками, которые требуют настойчиво, чтобы русская армия во имя союза и договоров перешла сейчас в наступление.
Империалистские правительства Англии, Франции и Италии отказались принять нашу программу мира. Они хотят не мира без аннексий, а продолжения войны «до победы» в захватных целях. Что же, наше наступление должно служить этой грабительской политике союзников, требующих от нас «уплаты по договору»?
И как могут солдаты с воодушевлением идти в наступление, когда у них нет и не может быть уверенности, что их не будут посылать на смерть во имя стратегии «единого фронта», во имя чуждых демократии целей союзников. Пока нет такой уверенности, лозунг наступления вместо того, чтобы организовать армию, лишь пуще дезорганизует и раскалывает ее на наших глазах.
Что же делать?
Русская революция должна, наконец, заговорить языком, достойным революции. Она должна открыто, пред лицом всей мировой демократии сказать союзникам:
Мы требуем, чтобы вы отказались от захватных целей войны. Мы не хотим сепаратного мира с Германией. Не потому, что нас связывают договоры. Эти грабительские договоры, заключенные тайком от народов империалистскими хищниками Запада с русским царизмом, не могут иметь для нас силы. Но мы против сепаратного мира потому, что не хотим позволить германским империалистам вас разгромить и осуществить свои столь же грабительские планы.
