Смеют ли падать не камни, а капли дождя?
Тучи рыдают, но дождь не для пашен сейчас:
Это всего только горькие слезы о нас!
Сколько смешного случается в нашем краю:
Слышится смех, но рыдание в нем узнаю!
Нынче беда беспримерна, но в завтрашнем дне,
Знаю, умножена будет вдвойне и втройне!
Зло полновластно, и мы примиряемся с ним,
В сердце при этом — пылающий уголь храним.
Для правоверного стал властелином — злодей,
Истина скрылась во мраке от взоров людей.
Наш угнетатель — попомните эти слова! —
Пес шелудивый, себя выдающий за льва.
Все перепуганы, — видом он грозен, суров,
Но не залаял бы, встретивши подлинных львов!
Пусть унижался бы сам, а не нас унижал!
Не содрогаться бы нам — пусть бы сам он дрожал!
Он ведь и ведать не хочет — где раб, где Аллах, —
Знает любой о его непотребных делах!
Веру свою он скрутил, как богач бедняка;
Веру свою отшвырнул, как обломок клинка,
Кто на него поглядел — тот глаза засорил,
Имя его произнес — значит, зло сотворил.
Если обиду принять от него захотим —
Тут он щедрей, чем в делах угощенья Хатим;
[39]Ну, а когда он губить правоверных велит —
Больше погубит, чем недругов — славный Халид;
[40]Сколько бы низкий злодей ни владычил страной,
Истина восторжествует любою ценой!
Стоят ли много твои, фараон, чудеса,
Если приходит и посох бросает Муса?
[41]Кулейб
[42] могуществен был, но минули года —
Где его пастбища, где пастухи и стада?
Так что, властитель-злодей, на мгновенье прозрей,
Выбери гибель себе, да к тому же скорей!
Ибо Аллах мусульман не оставит в беде,
Гнев его, знай, настигает всегда и везде!
Лучшая участь твоя — это гибель сама,
Ты б это понял, владей ты хоть крохой ума.
Вы, все, кто внемлет мне ныне в родимом краю,
Долго ль терпеть согласитесь вы муку сию?
Если добра вы хотите себе, то зачем, не пойму,
Так вы смиренны, зачем покорились ярму?
Вдумайтесь, люди, в прискорбные эти слова:
Правде внимайте, поймите — она такова.
О любимая, не над тобой ли рыдают дожди?
Сколь беда изменила тебя, — о, вокруг погляди!
В сердце страсть возродилась — лишь вспомнил былые года:
Люди радостью это безумство зовут иногда,
Мы не виделись год, — он прошел одиноко и зря,
Не лежат между нами пустыни, не плещут моря;
Не поддавшись наветам, противясь печальной судьбе,
Только память одну укротить я не в силах в себе.
Тайна мучит меня, — я нимало ее не таю,
Но, увы, сторожат неусыпно темницу мою.
Беспощадная память, — бороться достанет ли сил?
О, какие глубокие корни недуг мой пустил!
