Андалусская поэзия | страница 86



    ты будешь дружен все земные сроки.
* * *

Перевод А. Межирова

Любовь моя, ты мне дала обет —
     и обманула, не сдержала слова.
Казалось бы, тебе прощенья нет,
     но, все простив, тебя зову я снова.
Упорствуй же, обманывай, гони,
    скупись безбожно, обделяй дарами,
Ругай отца и мать мою кляни,
    меня чести последними словами,
Кощунствуй своевольно, прекословь,
    своди с ума и насылай несчастья —
Все испытанья выдержит любовь,
    не находя ответа и участья.
Кто видит молодой луны восход
    в ночь праздника, тот прославляет бога,
Но праздники бывают дважды в год —
     ты неизменно рядом, недотрога.
Я славлю этот день и этот миг,
     когда тебя увидел я впервые.
Уста — что сахар, не лицо, а лик,
     и аромат — как травы молодые…
Любимая, будь с любящим нежна,
    не помышляй о гибельной разлуке!
Повсюду обо мне молва слышна:
    «Всех мудрецов он превзошел в науке.
Все испытал, все знает, все постиг —
     историю, Коран, искусство слова…
Рассказ его — струящийся родник,
      стихи его — из жемчуга морского.
И сравнивать его ни с кем нельзя —
      ученость безгранична, мощен разум.
Там, где других в тупик ведет стезя,
     он все вопросы разрешает разом».
Все лучшее во мне воплощено,
     и даже зависть не колеблет славу.
Достойного награды все равно
     в свой срок однажды наградят по праву.
Не поливаешь поле — никогда
     хорошего не снимешь урожая.
Путь к совершенству — это путь труда.
     Всегда трудись, познанья умножая.
Но забывая сокровенный долг,
     я вижу лишь в тебе свою надежду.
«Себя не жалко — пожалей хоть шелк.
     Зачем же с горя раздирать одежду?
Все жалобы напрасны. Ты ведь был
      уже допущен мною в дом однажды».
Насмешница! Утишь любовный пыл —
      сгораю я от неизбывной жажды!
И эта милость краткая — сама
     мучения мои усугубила.
Зачем сводить несчастного с ума,
     когда бы и взаправду ты любила?
Клянусь в любви, но ты не веришь мне.
      Ведь я не вор, укрывшийся Кораном.
Любовью ранен по твоей вине —
      позволь же исцелиться этим ранам!
Быть может, заблуждаюсь я. Ну что ж,
      я молод, и Аллах простит ошибку.
Доколе мне сносить хулу и ложь,
      сто унижений — за одну улыбку…
Да что там я, когда и аль-Ахнаф[34]
     до дна испил из этой горькой чаши!
У всех красавиц одинаков нрав,
     что им страданья и мученья наши?
Мой покровитель, посочувствуй мне.
     Ты добр и мудр, ты кладезь совершенства,
И как ни славить — ты велик вдвойне,
     с тобою рядом быть — уже блаженство.