где-то на лугах во тьме ночной,
Как мне быть? Вся радость бытия
воплотилась нынче в ней одной,
А других земная красота
лишь слегка задела на лету,
Весь изранен — с лютней, с кубком я
избываю дней земных тщету!
Украшения она сняла,
прелести такой к чему они?
Щеки заалели у нее,
скорбь вошла в мои земные дни!
Истинному перлу ни к чему
ожерелья — перлы — жемчуга, —
Странно, лишь в меня метнула взгляд —
я ей раб, невольник и слуга!
Родинке волшебной потемнеть
повелел ее жеманный взгляд,
Родинка на щеку к ней пришла
будто в райский сад, в прекрасный сад!
Точку так поставила любовь,
завершая свод чудес немой, —
Был по нраву гостье ключ в саду,
и она забыла путь домой.
Погляди, друг в друга влюблены
нежные глаза и милый рот!
Все, что ты хотела получить,
получила от моих щедрот!
Погляди, как мило черный цвет
с алым сочетается в одно, —
Пусть мила ты, но из-за тебя
было мне страданье суждено!
Если не послушаешь меня,
я скажу: «Газель умчалась прочь!»
Если поскупишься, я скажу:
«Пусть луна, но ночь как прежде ночь!»
Умер я от горя, но твержу,
что болезнь мою терзает грудь;
Так слепец, себя утешить рад,
говорит, что окривел чуть-чуть.
Ах, как нужен мне твой щедрый дар,
как мне красота твоя нужна!
Повлеку тебя на Страшный суд —
долг ты там мне возместишь сполна,
Если вправе у небесных звезд
люди долг потребовать такой!
Стих сложу, не умалится ль скорбь
с каждою рифмованной строкой!
Я в стихах искусен, только ночь
так легко прошла свой мглистый путь,
Что не столь быстра моя рука,
чтобы тьму в проворстве упрекнуть!
Кубки пусти вкруговую,
не слушай упреков ничьих,
Дожди утолили жажду
поникших трав луговых:
Постигла угрюмая туча
всю жажду иссохших лугов,
И хляби разверзлись —
пусть реки выйдут из берегов!
Тучи — отряды конных,
а молния — грозный меч,
Хмельные ветви деревьев —
как всадники в вихре сеч!
Вот молния мрак искромсала
клинком смертоносным — сплеча!
А тучи летят врассыпную,
своих коней горяча.
А взоры цветов дивнооких
внушают нам боль и страсть,
И солнце смирить их не в силах,
не в силах их яркость украсть,
Цветы язвят, словно стрелы,
и солнце — светило дня —
Не может затмить их сиянье,
пыланье земного огня.
На лозах склоняются кисти,
и мускус в дыханье их, —
