Я снова дал пар, повернул кран, установил его стрелой вдоль понтона. Поднялся из-за рычагов, опять почувствовал, как ноют поясница и плечи, потянулся кверху одеревеневшими руками.
— Принимай работенку, Игнат!
Обернулся: в кране Игната не было. Санька уже оделась.
— Спасибо, Серега, что дал мне выспаться!.. — звонко выговорила она, засмеялась: — А на танцы все равно опоздала, вот бедуха!.. — Лицо ее уже было чисто умытым, губы — накрашены, подведены тушью брови и ресницы.
— Ночью с крана никуда, Санька! — сказал я ей, глядя в глаза. — Чтобы выспалась нормально, слышишь?!
Санька вытянулась, приложила руку к шапке:
— Так точно, начальник! — снова засмеялась.
Смоликов стоял у топки, молча смотрел на меня своими неподвижными сонными глазами. Но на мой вопросительный взгляд ответил быстро и понятливо:
— Игнат, наверно, в каюте. Сейчас придет.
Я спустился с крана на железную палубу понтона. Она была скользкой от пленки льда… И вдруг снова увидел мысленно, как Игнат легко вскочил на бревна, окантовывавшие кромку берега, побежал по крутому трапу на понтон. Что-то уж очень быстро скрылся он за крышей каюты, будто провалился… Вроде как артист в люк на сцене.
Скользя ногами по пленке льда, запахнув ватник, по узкому проходу обошел каюту. Одно окно в ней светилось. За ним шкипер понтона, низенькая полная тетя Нюра, стояла у плиты, разогревала ужин… Дверь в каюту была на корме, но я почему-то прошел мимо нее. Еще издали увидел: трап, ведущий на берег, косо висел в воздухе перилами кверху, а той стороной, где их не было, — вниз; один из тросов, крепивших его к бревну на берегу, был ослаблен.
Значит, Игнат сорвался в воду!
Я подбежал к трапу. Низкая осенняя вода не покрывала целиком гранитные глыбы, лежавшие у берега, тонкая пленка льда вокруг одной из них изломалась.
Машинально сбрасывая с себя ватник, шапку, развязывая шнурки ботинок, вглядывался в черную поверхность воды за кормой вниз по течению реки. Если бы Игнату удалось добраться до понтона, он был бы около его борта, хоть бы даже и не смог подняться на палубу. Я понял уже, что Игната снесло течение, посмотрел вдоль борта понтона: в тиховодье за острым углом одной из глыб медленно кружилась шапка Игната.
Хотел уже спустить лодку, но в это время, напрягаясь до рези в глазах, вдруг увидел за кормой понтона ниже по течению будто темный шарик. Он медленно плыл вниз по реке, то появляясь на ее поверхности, то снова исчезая под водой.
Сейчас мне кажется, что тогда прошло много времени, прежде чем я сообразил: этот медленно спускающийся по реке, ныряющий темный шарик — голова Игната.
