Зал, затаив дыхание, слушал спокойные объяснения защитника. Димов усиленно писал.
— Или возьмем так называемое доказательство о переносе трупа, — продолжил Стаменов. — Радев перенес его, потому что был заинтересован в этом. Он не хотел, чтобы его увидел мальчик. И вот из этого следует, что Радев — убийца. Словно нет другого разумного объяснения. Что за странная логика? Я приведу вам это объяснение. Радев вернулся домой случайно, когда преступление было уже совершено. Он увидел труп и перенес его, чтобы убитую не обнаружил сын. Потом испугался, что подозрение может пасть на него, и убежал.
Зал заволновался. Послышались приглушенные возбужденные голоса. Димов поднял голову и удивленно посмотрел на адвоката. Суд молчал.
— Вы утверждаете, что в этом правда? — подал, наконец, голос прокурор.
— Нет! Я утверждаю, что подсудимый говорит правду… Но я хотел показать вам, что может существовать и другое разумное объяснение…
— Продолжайте! — произнес председатель.
— Существует и одно безусловно спорное доказательство — пятна крови на одежде Радева. Из этого следователь сделал заключение, что труп перенес Радев. Товарищ судья, вы знаете, что речь идет о нескольких незначительных пятнах крови на манжетах и рукавах подсудимого. Но попробуйте перенести со двора в дом зарезанную курицу и вы увидите, как вы измажетесь… А тут был труп с тремя страшными ранами. По-моему, это вообще не доказательство, а абсурдное утверждение. Тогда откуда кровь на одежде Радева? Да все очень просто! Радев пришел домой раньше милиции. Он вошел в спальню, увидел мертвую жену… Разве он не мог не прикоснуться к ней, не проверить, мертва ли она на самом деле? Психологически это вполне возможно. Вот откуда мелкие пятнышки крови.
Прокурор молчал, его лицо все больше мрачнело.
— Кроме того, обвинение явно недооценивает серьезное алиби подсудимого! Время между тремя и пятью часами вообще не подлежит сомнению. Речь идет о его отлучке с двух до трех часов. Обвинитель утверждает, что за это время подсудимый успел совершить убийство. Но это означает, что убийство является предумышленным и организованным.
— Не означает! — сердито бросил прокурор. — И должен сказать вам, коллега, что вы вообще не считаетесь с фактами.
— Мне кажется, товарищ прокурор, что это вы не считаетесь с фактами, — сухо парировал защитник.
— С какими фактами?
— С официальными данными, отраженными в документах обвинения.
— Что вы имеете в виду? — нетерпеливо спросил прокурор.
