У адвоката сидела клиентка. Она была такой откормленной и смиренно-печальной, что Стаменов сразу понял, что идет речь о разводе. Скорее всего ее муж попал в тюрьму за злоупотребления. Илиев бегло взглянул на него, но его состояние понял сразу же.
— Я тебе нужен?
— Если…
— Подожди меня внизу, — прервал Старик. — Я буду через десять минут.
«Внизу» — означало в небольшой пивной, куда они порой заходили после работы. Это была старая маленькая пивная, почти без окон, где всегда было прохладно и пахло мастикой. К счастью, их место оказалось свободным: они всегда садились за столик, вплотную придвинутый к четырехугольной колонне и рассчитанный на двух человек. К Стаменову сейчас же подошел официант — такую яркую шевелюру было невозможно не заметить. Молодой человек решил, что стоит сразу же заказать что-нибудь и для Илиева.
— Рюмку ракии, — сказал он. — С солеными огурчиками. А для меня — розовый…
— Ликера нет.
— Совсем нет?
— Совсем. Вчера какой-то забулдыга купил последнюю бутылку.
Увы, он был не единственным человеком в этом городе, пьющим розовый ликер.
— Тогда и мне рюмку ракии, — неуверенно произнес он.
Когда Старик пришел, ракия была уже подана.
— Из тебя получится человек, — одобрительно сказал он. — Давай рассказывай.
Стаменов добросовестно рассказал ему обо всем, что пережил в эти душные послеобеденные часы. И вдруг ему показалось, что Старик слушает его недостаточно внимательно. Он несколько обиделся и замолчал. Илиев подцепил последний кусок огурца, потом уверенно заявил:
— Радев положительно темнит. В моей практике были такие случаи. Сначала признаются, потом, когда их прижмут, начинают все отрицать. И порой делают это весьма хитро и находчиво.
— Радев не хитрит, — возразил молодой человек.
— Тебе так кажется. Неужели ты не видишь всей несостоятельности его объяснений? Какой дурак станет убивать себя таким способом — через самопризнание?
Стаменов недовольно замолчал. В эту минуту ему казалось, что Старик рассуждает слишком примитивно.
— Я могу себе представить человека в подобном состоянии духа, — произнес он наконец.
— А я вот не могу. И не знаю такого случая в судебной практике. Я бы понял, если бы в этом был какой-то смысл. Скажем, искупить таким образом свою вину… А в данном случае он сам является потерпевшим.
И Старик снова принялся жевать кусок огурца. Стаменов почувствовал себя обескураженным. Возможно, он и в самом деле рассуждал несколько примитивно, но в конце концов в жизни все оказывается гораздо проще, чем это кажется человеку с развитым воображением.
