Я и теперь помню выражение его лица. Будь он от природы слабым и уступчивым, он легко мог бы потерять присутствие духа среди этой разношерстной толпы, глазевшей на него. Но он ничуть не переменился, только держал себя с достоинством, подобающим его положению. На все восклицания и приветствия он невозмутимо отвечал кивком головы или взмахом сабли, которую держал в правой руке. Возможно, наш воевода отнесся бы отзывчивей к народному ликованию, будь он пророком и знай, что эта пышная встреча в Белове 27 апреля окажется последним торжественным днем нашего «царствования»!..
Находившиеся в Белове иностранцы — немцы, итальянцы, греки и прочие, — то ли искренно сочувствуя нам, то ли из трусости или просто из вежливости, не замедлили нанести нам визиты. Они оделись по-парадному — им было невдомек, что некому оценить их галстуки и фраки. Они поздравляли нас с успехом восстания, выражали по этому поводу свою радость и делали вид, что ликуют больше, чем сами болгары. Бенковский отвечал им по-итальянски и по-польски, порой пользовался услугами добровольных переводчиков. Я очень опасался, как бы эти их светские манеры и обезьянье жеманство не вывели из терпения нашего воеводу и он не оскорбил бы гостей. Но опасения мои оказались напрасны, Бенковский не сказал посетителям ничего обидного, только под конец вспылил.
За разговором он то и дело поглядывал в окно, на повстанцев, как я уже говорил, они расположились на отдых перед домом священника, отца Михаила. Очевидно, Бенковский заметил какой-то непорядок и пожелал что-то сказать бойцам. Он толкнул, но окно не открывалось. Он толкнул его раз, толкнул другой. Тогда он, не извиняясь, оборвал свою речь и, недолго думая, изо всей силы ударил кулаком по стеклу. Стекло разбилось на мелкие кусочки. Высунув голову наружу, Бенковский строгим тоном отдал какой-то приказ и, снова обернувшись к гостям, которые в испуге переглядывались, возобновил прерванную беседу, словно ничего не случилось.
Мы приказали арестовать и обезоружить всех турок, находившихся в Белове. И тут к нам пришел некий Тратник, словенец, местный лесничий инспектор, — человек с бородой до пояса — и сказал караульным, что хочет видеть воеводу по важному делу. Его впустили.
— Господин капитан, — начал Тратник тоном подчиненного, просящего отпуск у своего начальника, — я пришел просить пропуск для моего Саида. Прикажите караульным не трогать его и не отбирать у него оружия.
Саид был турком, слугой Тратника.
