Вечером 26 апреля нам сообщили из Белова, что окрестные болгарские селения готовы взяться за оружие, но не решатся ничего предпринять, пока своими глазами не увидят повстанческие вооруженные силы или какого-нибудь из болгарских воевод.
Поездка в Белово и без того входила в план ближайших действий нашего отряда.
—
И вот перед нами предстало Белово. Жители его уже знали от наших посланных вперед дружинников, что воевода Бенковский приближается к их селу. Как известно читателям, в этом селе находится станция Гиршовой железной дороги, здесь заканчивается константинопольская линия, помещается управление лесоразработок, и в те времена здесь проживало много образованных европейцев — немцев, итальянцев, французов, греков и других иностранцев. Наконец-то мы получили возможность встретиться с нейтральными лицами, которые могли познакомить с нами весь цивилизованный мир. Вот почему мы в этом селе должны были «вести себя, как ангелы», чтобы ни в коем случае не подать повода к тому, чтобы нас называли варварами, грабителями и т. п.: ведь иностранцы всегда непрочь оклеветать, придравшись к ничтожнейшим пустякам, лишь бы блеснуть перед соотечественниками в Западной Европе всякими фантастическими выдумками о «сказочном Востоке».
Поэтому мы с секретарем Т. Георгиевым пошли к Бенковскому и посоветовали ему не быть слишком строгим в присутствии европейцев и вообще вести себя осмотрительно, ибо все взоры будут устремлены на него.
— Я их всех посвяжу, как собак! Никому не позволю на меня глазеть, — сердито отозвался на это Бенковский. — Они все до единого наши враги и шпионы, служат Турции и своим правительствам.
Но после долгих уговоров он все-таки пообещал сдерживаться и начал приводить в порядок свое обмундирование, приказав отряду остановиться и заняться тем же.
Теперь Бенковский стал походить на настоящего воеводу и по одежде, на которую он раньше не обращал большого внимания. Он сбросил с себя промокший суконный плащ и клетчатую накидку и остался в повстанческой форме — черной каракулевой шапке с красным суконным верхом, украшенной павлиньим пером, кокардой в виде позолоченного льва и желтым шелковым шнуром, который одним концом был прикреплен к шапке, другим — к плечу: коротком мундире из зеленого грубошерстного сукна с красным воротником и медными пуговицами, плотно облегавшем его тонкий стан: белых узких рейтузах, тоже суконных, с желтыми лампасами из галуна, сапогах выше колен. Оружие его состояло из двух револьверов с белыми костяными рукоятями, висевших у него по бокам на добротных ремнях и шнурах, сабли с серебряной рукоятью, и ружья — винчестера. Через плечо у него были перекинуты полевая сумка для бумаг, бинокль, компас и другие мелочи. Все это придавало ему вид заправского повстанца. Члены штаба оделись примерно так же, но попроще.
