А еще… Оказывается, в моей душе теплилась нелепая надежда на то, что его милость передумает в последний момент и все же оставит меня при себе… Какая я, оказывается, глупая и наивная… Прощения ждать не следовало. Лорд Дарроу не умеет прощать. Попросту не умеет… Да и проступок, совершенный мною, был слишком уж тяжел…
— Да, милорд, — тихо откликнулась я.
Что же… Сейчас время Неблагого двора, значит, однажды меня просто уведут в страну Холмов, а не убьют… Могло ведь быть и хуже, верно?
— Возьмите это, — произнес мужчина и протянул мне на ладони какой-то медальон на цепочке.
Я уставилась на подарок, не зная, как понимать все это. Ведь меня только что выдворяли с позором из особняка семейства Дарроу, и теперь вдруг подарок?
— Носите и не снимайте, если не хотите попасть к фэйри. Никто не сможет обвинить меня в том, что я отправляю беззащитную девицу на верную гибель. Пока на вас этот медальон, вы в безопасности, никакие выходцы из потустороннего мира не доберутся до вас.
Дрожащей рукой я взяла украшение… Признаться, я даже не рассчитывала получить на прощание этот последний жест заботы и приязни, которая сопровождала незримо все, что делал лорд Дарроу в отношении своих домочадцев.
— Я благодарю вас, ваша милость.
Тяжелый вздох вырвался их груди едва ли не против моей воли.
Только бы не разрыдаться… Только бы не начать лить слезы прямо при нем…
Лорд Николас Дарроу не из тех, кто оценит девичьи истерики, не хотелось уронить себя в его глазах еще больше.
— Мне не нужна ваша благодарность, мисс Уоррингтон. Единственное, чего я желаю теперь — это не видеть вас впредь и не слышать вашего имени. Надеюсь, у вас хватит такта не попадаться мне не глаза до вашего отъезда.
Клянусь, лучше бы он меня ударил… Губы предательски задрожали…
— Да, ваша милость, разумеется, — сумела я ответить и опрометью вылетела из кабинета в коридор.
Слезы потекли уже в коридоре, застилая глаза. Разум противился этому проявлению слабости. С чего мне плакать? Я ведь знала, чем обернется эта история, вне зависимости от того, выйдет мисс Оуэн замуж за мистера Грея или нет. Итог для меня мог быть только один: его милость с позором выставляет меня вон. Но так не хотелось, чтобы он думал обо мне как о человеке низком, недостойном доверия… Я слишком привыкла мерить свои поступки по тому, одобряет он их или нет…
— Полно… — тихо произнесла я, стараясь не обращать внимание на то, как жалко звучит мой голос. — Полно. Теперь мне нужно снова привыкать к тому, что я под властью родителей и только их мнение должно волновать меня.
