В доме Сибирцевых собиралась молодежь — гимназисты, студенты — товарищи двоюродных братьев Фадеева, Всеволода и Игоря. Здесь звучали стихи Пушкина и Некрасова, а потом и Маяковского, «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева проецировалось на сибирский «путь кандальный», революционеры-демократы были близкими по духу людьми (они, кстати, походили и обликом и характером на их родителей), и жизнь этих героев считалась достойной подражания.
Юный Фадеев впервые узнал от братьев Сибирцевых о том, как в 1906 году Владивосток целую неделю был городом-республикой — находился в руках восставших солдат и матросов, под знаменем свободы. И о том, как осенью 1907 года восстала команда миноносца «Скорый», словно через всю страну откликнувшись на зов отважных матросов с «Потемкина».
Даже много лет спустя Фадеев будет с удовольствием вспоминать тот бодрый, здоровый климат, что утвердился в доме Сибирцевых. «Святейшая ханжа» — дидактика нс знала адреса этого дома. Также исключались здесь и благостные картинки: родитель говорит, а ребенок слушает.
Тон всему задавала хозяйка дома Мария Владимировна. Ее педагогический стиль был необычен тем, что она воспитывала словно бы без всяких усилий. Дисциплина и воля, привычно враждующие в юных душах, в характерах братьев Сибирцевых жили чаще всего в дружбе, согласии. Нет сомнения в том, что Мария Владимировна Сибирцева была незаурядным педагогом своего времени. Свобода и воля в поступках братьев, да еще и поощряемая Марией Владимировной, Саше поначалу казалась чем-то невероятным, странным. У них дома все строилось на послушании, причем беспрекословном. Авторитет матери был непререкаем, и никому из детей не приходило в голову не только ослушаться ее, но даже спорить с нею.
А здесь, у Сибирцевых, — полная открытость, будни, похожие на какую-то веселую и умную игру, в атмосфере кажущейся вседозволенности, анархии.
Видя, скажем, унылый вид сына, неохотно собирающегося в гимназию, Мария Владимировна говорила:
— Ты чего приуныл, Игорь? Не хочется в гимназию? Не ходи. Я ж тебя не заставляю, чего же ты мучаешь себя. Надо делать только то, что хочешь. Хочешь быть разбойником — разбойничай, воровать — воруй. Свобода — главное в жизни. Я думаю, это ты усвоил. Или нет?
Сама же она стояла перед «свободным человеком» по-утреннему свежая, деловитая, тем самым перечеркивая всем своим видом любые рецидивы разгильдяйства и лени.
Сыновья быстро взрослели и нравственно, и физически. Оригинальная, свободная педагогика творила из них людей бесстрашных, честных, верных общественному долгу и совести.
