сделала Италию серьезной фигурой на дипломатической шахматной доске, и перед лицом союза Сардинии, Австрии и Англии у Франции возникла необходимость заручиться нейтралитетом Венецианской республики, которая превратилась в стратегический пункт для наблюдения за передвижениями войск и военными операциями.
В этой непростой ситуации посол Монтегю не знал, за что схватиться. Поскольку он ни слова не знал по-итальянски, то на его столе скопились горы писем, докладов и депеш. Не имея способностей к внятному изложению мыслей на письме, он к тому же не умел разбирать шифрованные послания, получаемые им от двора и из других посольств. Вследствие всего этого прибытие Жан-Жака было воспринято им с большим удовольствием, и поначалу они были весьма довольны друг другом. Руссо незамедлительно взялся за дело. Он знал итальянский, изучив его еще в бытность в Турине, быстро сумел разобраться и в секретных шифрованных депешах, которые причиняли такую головную боль графу Монтегю. Это был настоящий триумф для бывшего лакея, нахлебника семьи Дюпенов!
С каждым днем Руссо всё лучше разбирался в делах. Он свел дружбу, с консулом Ле Блоком и с любезнейшим Каррионом, секретарем посольства Испании. Его интересовали государственное устройство Венецианской республики, аристократический и олигархический принципы ее правления, которые он сравнивал с родной Женевой; он учился анализировать политику воюющих государств, а депеши, составляемые им, знакомили его с вопросами экономики. Постепенно у него созрел замысел книги о принципах политического устройства государства — будущего «Общественного договора».
Личные интересы — это хорошо, но у секретаря было много служебных обязанностей. Каждую неделю необходимо было составлять депешу на имя короля и еще одну — министру иностранных дел; приходила корреспонденция от послов Франции в Генуе, Турине, Болонье, Флоренции, Неаполе, Вене. Один-два раза в месяц проходили встречи с дипломатами из Гааги, Женевы или Франкфурта и время от времени — с посланниками из Рима, Константинополя или Санкт-Петербурга. Всеми делами приходилось заниматься секретарю, и Монтегю это весьма устраивало: в девяти случаях из десяти он поручал Жан-Жаку составление документов, ограничиваясь тем, что сам диктовал какой-нибудь параграф, который считал особенно важным. Руссо нисколько не преувеличивал, когда впоследствии говорил, что выполнял за графа все его обязанности, причем компетентно и точно.
