Немка, старая, сухощавая, трубоносая, с седой челкой на лбу, всегда представлялась мне переодетым фельдфебелем. У нее была привычка, откашлявшись, выплевывать мокроту на блестящий паркетный пол возле небольшой кафельной печки и растирать плевок плоской ногой в прюнелевом ботинке с торчавшими ушками. Согласитесь, какая женщина могла себе это позволить?
Убедив себя, что я хорошо владею немецким языком, она вызывала меня и еще одну из учениц — немку по происхождению Веру Гершельман — в первый день новой четверти, чтобы начать журнал с отличной отметки. Мы, естественно, блестяще выучивали урок к этому дню, а затем в течение всей четверти ни разу не заглядывали в учебник, зная, что нас больше не потревожат. Вряд ли этот метод занятий послужил нам на пользу.
Особенно запомнила я учительницу арифметики Варвару Павловну Коржевскую. Да и кто из моих современниц ее не помнит? Она внушала нам такой ужас, что перед днями, когда должны были быть ее уроки, мы боялись смеяться, веселиться, есть сладкое — мы были совершенно убеждены, что назавтра все отольется горькими слезами. Да так оно и бывало.
Перед ее уроком в классе гробовая тишина, бледные лица. Кто крестится часто-часто, кто отбивает неистовые поклоны, стукаясь лбом об пол. Кто, застыв от ужаса, бледный, ждет неминуемой казни. И вот она входит — женщина среднего роста. На голове из седой косы старательно выложена восьмерка. Символическая — большего балла не жди!
Берет журнал, отмечает отсутствующих и затем задумчиво пробегает глазами список. Все застывают. Вот выбор сделан — несчастная встает, идет к доске, решает задачу. Если ошиблась или не знает, учительница берет перо, обмакивает в чернильницу и держит наготове: «Если не скажете, сейчас поставлю балл». Это значит, не больше шести — отметка неудовлетворительная при 12-балльной системе. Всякое соображение покидает злосчастную девочку, от страха она перестает думать и только пристально фиксирует руку Варвары Павловны: так и видит, как с пера в журнал стекает злокозненная шестерка. Тем обыкновенно дело и кончается.
Или ведется монолог подобного рода: «Пяткина, отвечайте». Не очень способная, грузноватая, большая Пяткина встает и начинает от страха нести околесицу. У Варвары Павловны делается печальное лицо: «А я вас видела вчера в кондитерской. Ваш папа угощал вас пирожными. Какой заботливый папа! А вы-то чем отплачиваете ему за все заботы? Вы ленитесь, учиться не хотите — вам бы только есть пирожные!» и т. д. и т. д. Так эти пирожные и преследовали бедную Пяткину в течение четырех лет, что мы учились у Варвары Павловны (Оралы Павловны, как мы ее прозвали).
