Современные авторы отмечают, что Стэнтон не довела свой анализ до логического конца: показав всеобъемлющую природу угнетения женщин мужчинами, она, однако, считала, что формальные юридические и политические, меры изменят ситуацию — решение, которое ошибочно «предполагает, что все отношения в браке подчинены закону» (Eisenstein, 1981, р. 159). Однако такое толкование взглядов Стэнтон является слишком упрощенным. Она, безусловно, желала обеспечить женщинам полные юридические и политические права и придавала большое значение изменению законов. Тем не менее Стэнтон не рассматривала изменение права изолированно и не считала, что этого достаточно для достижения необходимых изменений. Она понимала, что потребуется серьезный переворот в сознании как женщин, так и мужчин, а также изменение социально-экономических условий. В определенном смысле само требование перемен было радикальным, поскольку бросало вызов устоявшимся представлениям, ставя под сомнение законность мужской власти и вынося на публичное обсуждение замалчиваемые проблемы. Критика формальной коллективной власти мужчин проблематизировала и нравственную позицию каждого отдельного угнетателя. Вызов власти также состоял в отказе следовать традиционным нормам и юридическим правилам. В этом контексте мы можем понять требование некоторых феминисток оставить за собой в браке хотя бы часть собственного имени и их эксперименты с «блумерским костюмом» в начале 50‑х гг. XIX в. Отказываясь от рабского положения, обусловленного утратой собственного имени, Стэнтон запрещала называть себя «Миссис Генри Стэнтон», а также утверждала свое право одеваться в соответствии со своими представлениями об удобстве, а не для мужского одобрения. Однако «блумерский костюм» (широкая юбка до щиколотки поверх просторных брюк) вызвал столько неприязни и насмешек, что суть требований осталась в стороне, и она вскоре отказалась носить его на людях. Отношения между мужем и женой, по мнению Стэнтон, также могли быть изменены с помощью образования, и в этом она, как всегда, превосходила требования «умеренных» феминисток, настаивая на совместном обучении мальчиков и девочек. Она аргументировала это не только тем, что женщины вправе получать знания и квалификацию, но и тем, что это могло бы изменить отношения между полами. Работая и обучаясь совместно, мальчики и девочки воспринимали бы друг друга как равных, и тогда их взрослые отношения, включая брак, могли бы основываться на уважении, равноправии и партнерстве.
