Да, ничего еще не создав, он жил жизнью творца, обнажившего перед людьми душу. Естественно, видя чью-то обнаженную душу, всегда найдется любитель в нее плюнуть. В «Львиной доле» об этом говорилось довольно определенно. Но в жизни Новоселов это не очень-то и замечал. Не мелочен он был, не пристален к ерунде.
Новоселов стойко верил в человеческую душу, верил, что есть в жизни какой-то смысл, и смысл этот в добре и пощадности.
Вот чем и был ценен Новоселов по самому высокому счету: он был милосерден.
Гусаров не по своей воле попал в кровавую мясорубку судьбы и пережил то, что пережил. Новоселов же сам выбирал самые трудные пути. Впрочем, объяснял он все отнюдь не романтически, не любил высоких слов. Утверждал, что просто-напросто любит болтаться по свету и зарабатывать большие деньги. Тратил он эти деньги прямо-таки с яростью, и все как-то получалось, что не на себя. Естественно, что-то отдавал жене, но и друзьям перепадало, как-то неожиданно в сложный момент именно Новоселов оказывался рядом. Были люди, которые любили пользоваться его щедростью, — если прямо сказать, то Ванда, но кто-то ей намекнул, чтоб не смела… Деньги эти были трудно заработаны.
— А, это тогда было, когда я змей в горах ловил. Две гюрзы меня в тот злополучный денек тяпнули. Ну, ребята предупредили: никаких больниц, инвалидом сделают. Влили в меня спирту, от боли злющей отключился и не знаю, то ли умер, то ли жив еще. Может, и умирал на минуточку. Однако просыпаюсь от нужды совсем не ангельской… Рядом никого. Тем лучше. Выползаю из палатки. Потом взрыв. Ничего не помню. Открываю глаза, а подо мной бездна и в ней звезды. Оказывается — землетрясение. Стоит человеку по нужде пойти, а тут тебе землетрясение. Меня все ищут, а я лежу, мечтаю… Ну, не суть…
— А это был уже другой случай, на Севере. Я тогда плавал. Меня тогда в шлюпке в море унесло. Полтора дня носило. Обледенело все, и я в том числе. Полгода после того не видел, не слышал, не говорил… Мыслишка была Ленке радиограмму послать, что другую встретил, чтоб ей потом со мной с таким не мучиться. Но оклемался…
Стоп. А вот он ведь и был, подобный случай. А может, Лена сейчас права, утверждая, что Новоселов просто измучен-перекалечен?
Вначале историям Новоселова верили не все. Верил, как ни странно, прежде всего Сурков, поскольку распознавать ложь было его профессией, и уж он бы распознал, не постеснялся. Верил Гусаров, который знал, что жизнь сложней и закрученней порой, чем авантюрные романы. Как-то Гусаров с Сурковым разговорились на эту тему.
