— Чу, Владимир Алексеевич!.. Что за волшебство?
— Петухи. Самые обыкновенные петухи! — рассмеялся он. — Раньше, помнится, подходишь на заре к деревне, услышишь два-три петушиных крика, а теперь — целый хор! Приветствуют коллективизацию и… наши ионы! — пошутил Кимряков.
В Рассказове Вера остановилась на квартире у Котовых. Нюся окружила ее дружеской заботой. Вместе ходили в кинотеатр, вместе ездили в лес, в гости к Моревым, в их бревенчатый дом, вокруг которого, как великаны, стояли могучие сосны. Темно-зеленый бор напоминал Вере Сосновку. В один из дней они снова поехали к Моревым, гуляли по тихому, словно дремавшему сосняку и вышли к кордону, на поляну, пестревшую цветами. Уселись на старые бревна, сложенные около домика сторожа, разговорились.
— Как я рада, что у нас такие отношения, — сказала Нюся. — Борис стал нашим задушевным другом.
— А я восхищаюсь твоим Александром Дмитриевичем, — откровенничала Вера. — Молодец он!
— Ты знаешь, я однажды, сама не знаю как получилось, так крепко поцеловала в губы Бориса, что он испугался. — Нюся засмеялась. — Дружеский поцелуй! Ты не подумай… Надеюсь, не приревнуешь?
— Я-то нет, а вот как Котыч?
— Он не ревнивый, но страшно обидчивый. Ты знаешь, он так обиделся на Бориса за его самовольную поездку в Москву…
— Разве Борька без разрешения поехал?
— Ага!
— Что ты говоришь?.. А я не знала…
— Он у тебя если что задумал… — Нюся схватила Веру за руку: — Смотри!.. Идут… Борис вернулся!
Впереди широкими шагами шествовал Морев (узнал от сторожа, что две городские сидят на бревнах), а за ним шли с расплывшимися физиономиями я и Котов.
— Кумушки-голубушки, куда скрылись! — шумел Морев. — Кумитесь, кумитесь, да не подеритесь, ха-ха-ха!
Вера бросилась ко мне.
— Ты что учудил? — спросила она, целуя.
— О чем ты?
— Без разрешения уехал в Москву!.. Это же побег!
— Верочка, инцидент «исчерпан», — сказал Котов. Его глаза весело поблескивали. — Я обо всем узнал. За «побег» Борис премируется суточными и квартирными!.. Подробности потом. Дело сделано: в Наркомземе отстояли станцию Чижевского, переводят ее в Воронеж!
В радостном настроении Котов подбежал к Вере и чмокнул ее в загорелую щеку.
— Вера! Мы — квиты! — засмеялась Нюся. — Здравствуй, Борис!
Я не растерялся и наградил Нюсю поцелуем в обе щеки.
— Жен перепутали! — хохотал в полном восторге Морев. — Пошли обедать, чертяки полосатые!
…Через неделю, когда Вера укладывала чемодан, собираясь домой, произошло «землетрясение»: Швер издал приказ об отзыве с 1 августа 1931 года меня и Котова в распоряжение «Коммуны». Котову предлагалось передать дела вновь назначенному редактору. К приказу было приложено решение обкома и письмо мне от Швера:
