— Потерпите, узнаете! — интригует Мирецкий.
Пытаюсь выяснить у Швера, в чем дело. Он лукаво поглядывает и молчит.
Пробую разведать у Князева. Тоже — ни слова.
Значит, что-то секретное!
Три дня в Воронеже пробегают как три часа.
Провожают нас не менее празднично, чем встречали.
Украшают автомобили гирляндами роз. Приносят на площадь перед театром приветственные транспаранты. За городской заставой производят прощальный орудийный залп.
Подольск, под Москвой. К нам присоединяются столичные автодоровцы на тридцати пяти машинах. В первой сидит за рулем… Костя Панютин.
Никто этому не удивляется. Что ж, вполне закономерно; решил и финишировать вместе с нами!
После полудня покидаем Подольск. Непредвиденно останавливаемся посреди скошенного хлебного поля. Мирецкий командует:
— Выйти из машин!
Выходим. Озираемся. Ничего не понимаем!
— Внимание! — возглашает Мирецкий. — Смотрите! В воздухе — первый советский стратостат «СССР»!
В чистое, как бы кипящее от радости небо, отливая серебром, поднимается все выше и выше разведчик стратосферы.
Водители бросаются к машинам.
Тридцать три сирены торжественно сигналят.
Стратостат исчезает в бело-розовой глубине.
(Кто знал тогда, что это прокладываются первые километры для первого советского космонавта Юрия Гагарина?!)
— Штурм пустыни наши стратонавты поддерживают штурмом неба! — заявляет Мирецкий. — По маши-инам! В Москву!
Секрет раскрыт!
Какая замечательная концовка для фильма, отснятого Жизнью!
30 сентября 1933 года. 12 часов 50 минут.
В эфире звучит рапорт о выполнении правительственного задания: стратостат «СССР» поднялся на высоту девятнадцать тысяч метров.
30 сентября 1933 года. 12 часов 50 минут.
Машины автопробега Москва — Каракумы — Москва въезжают на улицы и площади столицы. Их горячо приветствуют тысячи москвичей. Проделан путь в девять тысяч километров, из них — тысяча двести три — по сплошному бездорожью. Маршрут пролег по многим советским республикам, краям, областям.
Откуда стартовали, там и финишировали: Центральный парк культуры и отдыха.
И провожал нас отсюда и встречал здесь же Емельян Ярославский.
— Вот и вернулись, как я наказывал, заслуженными героями, — говорит он. — От имени и по поручению правительства поздравляю вас, дорогие товарищи, с исторической победой!
Темнеет. Зажглись звезды. А мы все стоим и стоим возле машин-победительниц. Не хочется расставаться!
Аркаша обводит жгуче-черными глазами столпившихся вокруг нас москвичей.
— Нет, не пришла! — с отчаянием произносит он. — Чтоб ты сгорел, хромой «Тимка»!..
