Мост через реку ремонтировали. Однопутное движение регулировала милиция. Дорожные знаки предупреждали водителей, что перед въездом на мост необходимо снизить скорость. Машины медленно переправлялись с одного берега на другой, по большей части тяжеловозы. Покрытые пылью и грязью, они выглядели весьма внушительно. Кроша колесами мелкий галечник, которым рабочие кропили обочины дороги, на юг спешили машины со стройматериалами. В обратном направлении грузовики шли порожняком. Водители в кабинах сидели небритые, с усталыми лицами.
Перед мостом автобус остановился. Навстречу двигалась колонна грузовых машин. Шофер автобуса закурил сигарету, пассажиры с любопытством глазели в окна.
Седой встал, подошел к шоферу и попросил открыть дверь, что тот и сделал. Седой поблагодарил и, взвалив рюкзак на спину, вышел.
Он миновал мост, избегая смотреть направо, где у слияния двух рек еще недавно стояло крупнейшее в республике село. Ему не хотелось увидеть руины. Он добрел до развилки на другом берегу и свернул налево. Машины со стройматериалами уходили направо, но он надеялся, что кто-нибудь поедет и в нужном ему направлении. Он прошел с километр, потом сел у придорожной канавы и стал ждать. Нога побаливала, тупая боль от колена поднималась вверх до самого бедра. Вскоре послышался шум мотора, от моста шла машина. Поравнявшись с Седым, шофер, не дожидаясь, чтобы его остановили, затормозил, высунулся из кабины грузовика и спросил:
— Куда надо-то?
— В Кукуричное.
— Я и туда заеду.
— Вот хорошо, — обрадовался Седой.
— Да, но только где-то к обеду. Сперва я должен отвезти кирпич в Луки. Придется ждать, пока выгрузят, — сказал шофер, тыча пальцем себе за спину.
Седой подумал и решился.
— Ладно, — сказал он.
— Смотрите, как вам лучше, а не то подождите, может, кто поедет прямо до Кукуричного. Хотите — поедем со мной, хотите — ждите, — говорил шофер, отворяя дверцу.
— Спасибо, — ответил Седой, поднялся и влез в кабину к водителю.
Машина тронулась.
Некоторое время оба молчали. Потом шофер запел песенку. Веселую, озорную песенку о молодой цыганке с пышными бедрами. Седой раньше слышал эту песню, он пытался вспомнить, где и когда это было, но так и не припомнил. Лихая песенка развеяла мрачное настроение, он заулыбался и внимательно посмотрел на водителя. Смуглолицый, густые черные волосы кудрявятся на затылке. Возраст сразу не определишь, судя по волосам, вроде бы молодой, а морщины по всему лицу и какая-то безнадежная усталость в глазах говорили другое. В конце концов Седой решил, что шоферу не больше сорока.
