Ответа не последовало.
Издалека доносились редкое тявканье собак и приглушенные голоса.
— Нет смысла лететь туда, где ищут они, — подумал Ларри. — Пойду посмотрю где-нибудь еще. Туда, где лес погуще. Там Джорджи с легкостью мог потеряться. Глупый ребенок.
Ларри медленно полетел к деревьям. Странно, как тут спокойно и тихо. Не слышно даже сверчков, а звуки, создаваемые поисковыми группами, почти исчезли. Если бы не вынужденные поиски Джорджи, ночная прогулка стала бы настоящим удовольствием. Все дневные звуки пропали — птицы не пели, насекомые не жужжали, а бурундуки не щебетали. Большинство животных спало, а те, что бодрствовали, предпочитали не издавать никаких звуков. Временами Ларри чувствовал слабое дыхание ветерка, но этого не хватало даже для того, чтобы зашелестели листья.
И тут он увидел его, всего лишь в трех-четырех метрах, и застыл в воздухе, словно парализованный. Вначале глаза Ларри открылись шире, чем когда-либо, потом он разинул рот и через мгновение завопил. А то, чего он испугался, завопило еще пронзительнее.
— Джорджи!. — закричал Ларри. — Это ты?
Его перепугали два глаза, два огромных глаза, казалось, летающие в ночи сами по себе. Но это был всего лишь трюк лунного света, потому что в следующее мгновение Ларри увидел, что глаза находились на перепачканном лице с двумя светлыми полосками, вероятно, оставленных слезами, а повыше виднелись спутанные волосы, полные репейника и травы.
— Л… Ларри? — спросил дрожащий голос.
— Джорджи, где ты был? Я искал тебя. Мамочка с папочкой тоже тебя ищут.
— Я заблудился, — всхлипнул Джорджи.
— Я же говорил тебе держаться рядом. Ладно, нам пора возвращаться домой. Возьми меня за руку… боже, я забыл. У меня больше нет рук.
— Но я не могу вернуться домой, Ларри. Я заблудился.
— Уже нет, глупыш. Я нашел тебя. Я отведу тебя… о, нет!
Глаза Ларри округлились. Когда он увидел лицо Джорджи, поначалу ему показалось… он не понял, что именно.
— Только не говори, что у тебя тоже нет тела, Джорджи!
— У меня болели ноги.
— Боже, Джорджи. Я не знал, что ты тоже так можешь. Я думал, только я могу отправлять свою голову, куда захочу. Когда ты этому научился?
— Не знаю, — ответил Джорджи. — Может, моя голова плохо крепилась.
— Плохо крепилась?
— Мамочка говорила мне, что если она плохо держится, то я ее потеряю. Думаю, так и случилось.
— Хочешь сказать, тебе она тоже так говорила?
— Да, — ответил Джорджи. — Много раз. Как только я что-нибудь терял.
