Здесь, с невинностью питая
Хлад бесстрастия в крови,
Забавляются, не зная
Сладостных зараз любви…
Эти гвардейские лоботрясы, «гвардейская тля», с глупыми нарядами и «чувством чести»; эти подражатели Версалю – представители древних русских родов; эти цари немецкого происхождения, немецких чувств и идеалов; эти фижмы, роброны и «греческие» хитоны, столь изящные, божественно деликатные на балах, когда мнили себя в Версале, и столь кухарочно-грубые, когда соприкасались с русским народом. Наконец, эти «преданные» правительственные и звездоносные попы, любящие <…> предвозлежания. Далеко, далеко от всего этого скрывалась душа русского народа с его чаяниями, верою, чувствами, вкусами и его будущим. И когда несчастный русский царь, как Павел I, вдруг начинал ощущать, как далек он от народа, которым «правит», его индивидуальных сил было уже слишком мало, чтобы продраться на свет Божий к народу сквозь эту толпу льстецов, глупцов и негодяев… Тут, на народные копейки процветал и «фернейский» великолепный скепсис, и неплодящий аристократический мистицизм, и эпикурейство, и великосветское подвижничество с молитвенниками в руках и столоверчением… Тут было много, много вещей, содержавшихся на счет армяка, без спроса от него. И ясно одно: все это с начала до конца было глубоко ненужно для армяка, для его интересов и верований, для его будущего. Менялось много мод, было много разных миросозерцаний и мундирных покроев, было время менуэта и вольтерьянства, наступало другое, новое время – вальса и мистицизма; были шлафроки, букли и брильянты; потом наступили мундиры и лосины, лосины, лосины… Много было разных спасительных принятостей. И все это было, прежде всего, совершенно ни на что не нужно для русского народа, для его души и будущего. Роковая беда всего этого была в том, что все это было совершенно ненужно для народа…
«Бары» ошиблись, взяли неправильный курс, и их песня была спета. Из народа вышел попович. В кресла правящих париков и лосин протискивался «бледный и скромный» Сперанский… После него был Победоносцев… Это уже лучше! Это уже от народа! Это уже ближе к нему! Хитрый попович сумел внести свою деятельную струю в те блестящие и мертвенные залы, не особенно дразня гусей и куриц, которые там заседали. Но уже в лице Победоносцева попович показал, что ему тоже не снести на своих плечах всей печали, всех нужд народных. В свое время должен прийти сам народ.
А пока у нас так и повелось даже до сего дня. Живет «благородное семейство», живет, рядится, хлопочет получить «образование» и «воспитанность», как бы в музыке, в свете не отстать; хлопот и стеснений множество. И все это ни к чему, потому что все это ни на что не нужно для народа, для его души и для его будущего.
