— По две в каждом? — спросил он.
— Две в каждом! — подтвердил Федин. — Сам запаковывал. Ночью отец спит, а я работаю. Вот если бы знал старик! Живьем бы меня съел! А теперь, Николай, расскажи, что нового слышно? Стачек, говорят, тьма, текстильщики так и бунтуют…
Через четверть часа Николай вышел на улицу из дверей транспортной конторы. В тот же момент Ферапонт Иванович Филькин отделился от дверей трактира Титова и двинулся вслед за Николаем.
Николай был травленый волк, привычный ко всяким слежкам. Идя по улице, он имел правило путать следы, не заходить никуда, не убедившись, что не имеет филера за спиной. Он знал, что каждую минуту, на каждом шагу к нему может пристать какой-нибудь шпик.
Вот и теперь, выйдя из конторы, он зорко оглянулся по сторонам. Все было как будто в порядке. Тротуар, покрытый грязью, был пуст, по мостовой грохотали подводы, на другой стороне вышел из трактира и зашагал вправо сгорбленный высокий старик.
Он шел в ту же сторону, куда двинулся Павлов. Но Николай едва обратил на него внимание.
Он зашагал вперед, усердно меся грязь переулка. Погода изменилась, дул холодный ветер, рваные серые тучи мрачнели в бессолнечном небе. Не озираясь по сторонам, Николай целиком ушел в свои мысли.
Он думал о деле, о той ответственности, которую он взял на себя. Он думал об Ольге и ребенке, рискующих вместе с (ним. Да, парню будет чем вспомнить свое детство!.. Только выйдя на людную площадь, Николай поднял голову и вновь взглянул по сторонам.
Что-то вдруг неприятно кольнуло его. Тот старик, которого он заметил в переулке, продолжал следовать сзади. Он не отстал от Николая ни на шаг. Когда Николай остановился, он задержался тоже и стал мрачно смотреть себе на сапоги.
«Может быть, ошибка, случай?»
Николай быстро свернул на другую улицу. Немного погодя оглянулся через плечо. Нет, это не случай! Ферапонт Иванович Филькин шел в нескольких шагах за ним и делал вид, что его больше всего на свете интересует асфальт под его ногами.
У Павлова забилось сердце. Этот, человек… неужели сыщик? Он свернул в первый писчебумажный магазин и попросил показать карандаши и перья.
— Сколько перышек прикажете завернуть? — услужливо спросил приказчик.
Николай взглянул в окно. Филькинское унылое лицо с редкими седыми усами безразлично глядело сквозь стекла витрины. Сыщик поджидал его, терпеливо стоя снаружи.
— Не нужно! — упавшим голосом сказал Николай. Приказчик взглянул удивленно. Николай вышел из магазина. Филькин стоял как во сне. Он не взглянул на Николая, но, пропустив на три шага вперед, последовал за ним.
