Коровин был несомненно прав. Он немало поработал с «вольными» алтайскими старателями и изыскателями и хорошо знал этих людей.
— Но не об этом сейчас разговор, — продолжал Коровин. — Был еще один старый архив. Папки с документами «Управления кабинетских земель». Там много разной чепухи, не имеющей отношения к нашему делу. Но есть бумаги о результатах старых разведок, проведенных еще в крепостное время.
— Где вы их видели? — спросил Тарасов.
— Да здесь в конторе.
— Не знаю… В фондах мне такой папки не встречалось.
— Там их было немало. Во всяком случае не меньше десятка толстых дел в синеватых обложках с типографскими надписями. В каждом деле по нескольку отчетов. Может быть, Павел Петрович их убрал куда-нибудь отдельно.
— Как же они попали сюда, на Риддер, из императорского архива?
— Вот уж тут не помогу. Не знаю…
Буров зашел в контору поздно вечером и то только потому, что увидел в ней свет в неурочное время.
Тарасов, склонившись над картой Алтая, наносил на нее пункты встречи Коровина с вольными разведчиками в самых отдаленных от дорог и рудников местах. Оба так увлеклись, что если бы Буров случайно не задел стоявший на пути табурет, то так и остался бы незамеченным.
— Павел Петрович, вы?
— А кто же! Ну, чем это вы тут ужинаете?
— Да… так, решили посмотреть, в каких местах больше всего бродит искателей, — отозвался Тарасов.
— Ну и что же выяснилось?
— Пока рано делать выводы, — ответил Коровин. — Михаил Федорович это выдумал.
— Это что же — опять в сторону? — перебил его Тарасов. — Вы не представляете себе, сколько у вас государственных ценностей в памяти запрятано.
— Ну, бросьте, — отмахнулся Коровин.
— Поругайте его, Михаил Федорович, хорошенько, — весело сказал Буров. — Не первый год с ним дружу, а все на чистую воду не выведу. Всегда за чью-нибудь спину прячется. Правда, бывает и иное. Если кто-нибудь проштрафится или кого-либо собираются наказывать, наш Иван Петрович тут как тут. Начнет доказывать, что провинившийся — человек молодой, хороший, что ему помогать надо.
— Ну и злопамятны же вы, Павел Петрович, — огрызнулся Коровин.
— Это я-то? Хочешь, больше скажу? Благодари, что у меня характер мягкий.
— Когда как.
— Ах вот оно что! Так знайте, Михаил Федорович, уже месяц, как выручать было некого. Так он свой отчет за прошлый год переделывать взялся, конечно, чтобы не браться за новое дело, а сам с вас глаз не сводил и молчал Ходил, присматривался Ну, что?
— Хватит, Павел Петрович, сами-то хороши. Я же про вас ничего не рассказываю!
