Все как будто складывалось хорошо, но тревога не проходила, заставляла еще тщательнее маскировать остатки костра, вздрагивать и опасливо оборачиваться при любом шорохе, даже тогда, когда Жук был совершенно спокоен.
Пасмурное предвесеннее утро начиналось заморозком и плотным туманом. Проталины затянуло тонким ледком. Они выдавали себя только более темной окраской льда да полосками свежей шуги у нижнего края таких участков.
— Ну, Жук! Вот по туману мы от них и отцепимся, если кто за нами тянется! Давай вперед, пес!
Осторожно ощупывая каждый шаг, стараясь не нарушить утренней тишины, человек и собака углубились в лес. Первые лучи солнца застали их на полпути к водоразделу. Никаких посторонних следов или звуков не было. Страх постепенно ослабевал, и его место все больше занимала бессильная злоба.
Самое противное заключалось в потере инструмента и «аварийного» запаса продуктов. Взять все это пока было негде.
Перед закатом Макаров долго стоял на водоразделе, среди низкорослых сосен и кустов кедровника. Чуть ниже по склону кедры становились крупнее. Потом шла полоса лиственично-соснового леса с примесью ели. Еще ниже, на спуске к блестящим под лучами заходящего солнца горным потокам, зеленые тона хвои сменялись пятнистыми, буро-зелеными тонами смешанного леса, покрывавшего. крутые склоны алтайских хребтов.
Перед Макаровым открылась горная даль, перерезанная сложной сеткой, сплетенной из речных долин.
— Теперь недалеко, Жук! Вон, за те хребты цепляться будем. Там наше дело хоронится.
Пес понимающе махнул хвостом. Спокойный и даже ласковый тон хозяина вызывал в нем желание потянуться и зевнуть.
— Зеваешь? Весна значит!? В это время и корова и муха зевают. Ну, пошли, ночевать будем. А то солнце сядет скоро и костра не разведешь.
В снеговом покрове появлялось все больше темных пятен. Утром нога твердо ступала на застывший за ночь наст, а к полудню она проваливалась в рыхлую, мокрую массу. Особенно предательскими сугробы становились под вечер, когда в них и под ними скапливалась вода. Пожалуй, надежными оставались только кромки скоплений снега; смешанный с крупинками льда, он был плотнее, кроме того, за день стаивал и навсегда прятал след.
Со склонов гор вода пробиралась в долины. Она еще не могла прорвать ледяного покрова, но к полыньям прибавляла все новые пропарины. Вода разливалась поверх льда и если не находила трещины, пользуясь которой могла скатиться под лед, то создавала целые озера.
