Я видел, как живет Италия | страница 66

— Полагаюсь на вашу доброту, — говорит она наконец.

Это значит, что цена будет повышенная. Мы вежливо настаиваем на определенной сумме. Она не менее вежливо увиливает:

— Стало быть, я сделала полный осмотр, измерила давление, взяла «анализ крови»… Все… я все осмотрела. И так устала, что если бы вы не приехали издалека… Пять тысяч?

Ее интонация явно вопросительна. Кроме того, она робко добавляет формулу, которую мне пришлось впоследствии слышать из уст почти всех врачей Италии:

— Это не слишком дорого?

Я протягиваю ей деньги; она кладет их в карман. Затем она хватает руку Лиллы и целует ее. Из-за пяти тысяч лир?

Ну вот. Все кончено. Мы возвращаемся в раздумье. Конечно, она «плавала». Но величина давления, диагноз, они были удивительно точными. Любопытно.

В Риме я подробно рассказал этот случай крупному хирургу, одному из тех, у которых на визитной карточке вслед за именем стоят три строки: professore, primario[74] и еще бог знает что.

— Как вы это объясняете?

— Я этого никак не объясняю, — ответил он, пожимая плечами.

— Вы в это верите?

— Почему бы мне в это не верить?

Всегда бывает досадно, когда наш собеседник мыслит не так, как мы сами. Я настаиваю:

— Эта незаконная медицинская практика нисколько не беспокоит сословие врачей?

И получаю типично итальянский ответ:

— Lasciamoli саmраrе.

В вольном переводе: всем надо жить!

Горы

Нам знаком этот горный пейзаж.

В сентябре 1943 года Фудзио рекомендовал мне эти места как «спокойный уголок», где можно переждать несколько дней до прихода союзников. Мы последовали его совету. В Уссите мы снова встретили Винтера, Лизелотту, Джиль и Стеллу: немца, польку, англичанку и уроженку Южной Африки — все бывшие интернированные, которых перемирие освободило из лагерей и мест поднадзорного проживания. Никогда еще в этой затерянной деревне и в разбросанных горных хуторах не собиралось столько народу. Германская армия оккупировала всю северную половину полуострова. Итальянская армия разваливалась. Семьи прятали в надежных местах своих мужчин, «способных носить оружие». Около двухсот тысяч бывших интернированных и военнопленных бродили по стране в поисках пристанища. Некоторое время все эти люди играли в конспирацию.

Через неделю мы начали беспокоиться. Союзники, высадившись в Анцио, не продвигались. Увлечение конспирацией прошло. Мы вылезли из домов и, переодетые в итальянцев, толпами бродили по узким улицам, разговаривая на трех языках; а за нами на расстоянии двадцати шагов почти всегда шел озабоченный maresciallo