Наряду с политическим «пробуждением», вызванным военным поражением Германии и победой в стране революционеров, важнейшим событием для Гитлера стало открытие в себе ораторского дара и вытекающих из этого возможностей. Это событие дало ему счастливое чувство оправданности существования и, по всей видимости, в основном решило проблемы идентификации. Принятое в 1919 году решение стать политиком поставило перед ним ясную цель. К этому моменту дефициты идентификации, возникшие в ранней юности и не восполненные во время продолжительного континуума фрустрации вплоть до 1918 года, еще не могли быть полностью компенсированными, в связи с чем, по словам де Боора, Гитлер продолжал оставаться «человеком со слабым «эго», не способным когда-либо достигнуть полной идентичности, гармонии между внутренним и внешним миром, совпадения, которое является необходимым условием счастливого и в то же время нормативного образа жизни».
Начало политического взлета
В своей новой роли «доверенного лица» командования мюнхенской группы он должен был воодушевить новыми идеалами возвратившихся домой, уставших от войны и деморализованных солдат. В 1919 году он встретился со слесарем железнодорожных мастерских Антоном Дрекслером, основателем «Немецкой рабочей партии» (ДАП). Уже во время первого выступления в этом кругу он сумел буквально наэлектризовать аудиторию и произвел на всех такое впечатление, что ему было предложено вступить в партию. После недолгих колебаний он согласился и сразу стал членом правления, ответственным за пропагандистскую работу. Еще совсем недавно он характеризовал бесперспективность ситуации в конце войны такими словами: «Меня подавляло полнейшее безразличие, от которого я в то время страдал больше всего». Теперь он получил руководящую функцию и желанное экспериментальное поле для проб своего ораторского таланта, того инструмента, которым он прокладывал путь для политического взлета, подобного полету кометы.
В чем же, собственно, состояла необычность ораторского дара Гитлера? Ораторское искусство — это искусство расчленять и строить. При чтении рассуждений Карла Чуппика создается впечатление, что в начале двадцатых годов успехи Гитлера в этой области были весьма скромны: «Речь Гитлера риторически слаба, интеллектуально равна нулю, наиболее сильным ее моментом является способность оратора передавать эмоциональное возбуждение… Возможно, Гитлер верит в то, что говорит; во всяком случае, успех ему приносит тон эмоциональной убежденности. То есть примитивнейшая ступень ораторского искусства».
