Истина стоит жизни | страница 6
А служба шла своим чередом, она требовала новых усилий во славу британской короны. И старый служака тянул свою лямку, проводя политику империи уже не из благородных или честолюбивых побуждений, а просто потому, что надо же было что-то делать, надо было чему-то служить. Впрочем, как знать, быть может, и впрямь Англии принадлежит какая-то высокая историческая миссия? Быть может, из суммы грубых захватов и дешевых побед над слабым противником, кровавых расправ с беззащитными туземцами и грязных интриг с местными правителями в конечном счете образуется нечто великое?.. Видно, на то воля божья, вздыхал стареющий Хамертон и выполнял свои обширные консульские обязанности если и без особого рвения, то во всяком случае с большой добросовестностью и верной хваткой опытного колониального чиновника.
В Форейн-оффис[3] его смерть будут искренне оплакивать. Там хорошо знают, кого надо благодарить за то, что богатый и сильный арабский султанат Занзибар-Маскат прекратил свое существование как единое целое. Имам маскатский, «верный союзник британской короны», сердечно привязанный к консулу Хамертону и действовавший во всем по его указке, перед смертью разделил свое государство, отдав африканское побережье от Килвы до Момбасы с островами Мафия, Занзибар и Пемба своему любимому младшему сыну Маджиду, аравийские же владения, или Маскат, — старшему сыну Сувени. Таков был итог многолетней политики консула Хамер-тона, победа, в полезности которой он и сам теперь сомневался и гордился ею лишь постольку, поскольку она была одержана без единой капли крови.
Добрым словом помянут его и эти двое… Они пришлись ему особенно по сердцу. Он узнал в них себя в былые годы, когда и он еще умел дерзать… У этих все впереди. Благой ли, пагубной ли цели послужит их поход в африканские дебри — для них он дело чести, карьеры и славы: пусть господь пошлет им удачу!
Но невольное беспокойство закрадывалось в душу консула, когда он думал о двух своих соотечественниках, отправившихся во внутреннюю Африку под символическим прикрытием корвета, взятого им на прокат у занзибарского султана. Слишком талантливы оба, слишком много может каждый сам по себе, и ни один не уступает другому в сознании собственной силы. Когда встречаются двое таких, им лучше разминуться и идти каждому своей дорогой: на одной тропе им может стать слишком тесно. Уже во время сборов было заметно между ними тайное соперничество и скрытое недовольство друг другом… Пошли им бог побольше мудрости, терпения и взаимной снисходительности к слабостям и ошибкам. Увы, мудрость приходит к человеку обычно лишь тогда, когда ее уже не на что употребить). И все же — пусть господь пошлет им удачу…
