Носильщики напрягали последние силы. Дважды тропа упиралась в отвесные скалы, которые приходилось огибать по каменным осыпям, где тяжело нагруженные ваньямвези в кровь разбивали свои босые ноги. И хотя у подножия этих скал росла трава и струились небольшие роднички, никто не мог побороть усталость, чтобы сводить на водопой изнуренных ослов. Преодолев участок склона, поросший колючими джунглями, путники вышли на кручу из белого песка и осыпающихся камней, по которой носильщики больше карабкались на четвереньках, чем шли, а ослы оступались и скользили на каждом шагу.
После шести часов сверхчеловеческого напряжения Бертон и Спик, наконец, достигли вершины перевала. Неширокое плоскогорье было покрыто пестрым ковром травы и цветов — очевидно, здесь по ночам выпадало сколько-то влаги. Опустившись на землю, Бертон оглянулся на пройденный путь… Под только что взятым барьером гигантских скал и валунов, в прогалине косматой поросли, одевающей подступы к перевалу, виднелась огромная бурая котловина, с темнеющими заплатами леса на склонах холмов и узкими лесными полосками по долинам, изборожденная прожилками нежной зелени вдоль ручьев, пестреющая движущимися пятнами тени от проносящихся облаков и неподвижными черными пятнами на месте недавних пожогов травы или пожарищ… Клонящееся к горизонту солнце золотило покров густого дыма, повисший над ближайшей долиной.
Вот и осталась позади Усагара с ее резкими контрастами— богатством возделанных полей в долинах и скудостью сухих междуречий, здоровым климатом нагорий и гнилостью сырых безветренных низин, радушием коренных жителей и жестокостью охотников за рабами… Только сейчас Бертон понял, какая огромная преодолена преграда. Сколь дальним ни будет оставшийся путь, какие трудности ни ждут впереди, все же теперь, когда между экспедицией и побережьем легла Усагара, о возвращении нечего и думать.
— А по другую сторону узкого плоскогорья, за невысоким хребтом, открылось взору уходящее за горизонт волнистое плато, поросшее высокой травой и редко разбросанными деревьями. Этот ландшафт был уже знаком путешественникам: когда идешь по такой саванне, все время кажется, что впереди густой тенистый лес, но сколько ни продвигаешься вперед, лес расступается, и вокруг все та же трава и тот же редкостой… По бескрайней саванне Угого идти им теперь долгие недели, а может быть, месяцы! Где-то далеко впереди, там, куда опускается сейчас ослепительный диск дневного светила, ждет их огромное озеро, а может быть, несколько озер, из которых, как полагают, берет начало великая африканская река Нил.
