Наутро двинулись невыспавшимися и хмурыми. У двух носильщиков уже обнаружились первые симптомы оспы — жар, слабость, головная боль… Их разгрузили и отпустили на все четыре стороны, предоставив своей судьбе. Может быть, через неделю-другую и их беспризорные трупы будет обходить с суеверным ужасом какой-нибудь караван… Поздно вечером достигли брода через Мьомбо, ослабевшие и раздраженные. Не рискуя лезть в холодную воду, Бертон и Спик переправились через реку на плечах у носильщиков. Сразу же после переправы, забыв о всякой предосторожности, утомленные путешественники заняли недавно покинутый кем-то крааль, где в неостывшей золе еще тлели угли… Погонщики поленились разгрузить ослов при переправе, и ценнейшие продукты — соль, сахар, сушеные фрукты — превратились в слипшиеся грязные комья… На другой день Спика свалила с ног малярия, которая свирепствовала во влажной долине — 'Чомбо. Казалось, после короткой передышки все несчастья снова обрушились на злополучную экспедицию.
С первых дней движения по Усагаре путники стали замечать, что на пути совсем не попадается многолюдных селений, как это было в Узарамо, а если и встречаются в пределах видимости небольшие деревеньки, то все они безжизненны и полуразрушены. Разбросанная утварь, сломанное оружие, а кое-где и человеческие останки свидетельствовали о причине этого безлюдья: край подвергался набегам разбойничьих шаек, которые грабили имущество и брали в плен людей, чтобы продать их в рабство на побережье или проходящим караванам.
До сих пор следы разграбления были значительной давности. Но вот экспедиция достигла большой деревни, расположенной у самой тропы, и взору путешественников представилось печальное зрелище. Хижины были повалены и полусожжены, земля усеяна растоптанной тыквенной посудой, продавленными сигнальными барабанами, разбитыми ступами для зерна, обломками топчанов, табуреток и другой примитивной мебели… И ни души вокруг. А между тем на эту деревню возлагались большие надежды. Напрасно Бертон посылал людей, чтобы закупить зерно вдалеке от дороги: они возвращались с пустыми руками. В истерзанной разбоями Усагаре к тому же свирепствовала засуха.
* * *
На четвертой неделе по выходе из Зунгомеро счастье вновь улыбнулось путешественникам. Ярким солнечным днем с невысокой холмистой террасы они увидели цветущую равнину, по которой сверкающей лентой извивалась река. Это была последняя в Усагаре большая межгорная долина, орошаемая рекой Румумой, притоком Мукондоквы, образующей при слиянии с Мгетой ту самую полноводную Кингани, вдоль которой экспедиция двигалась в начале похода. Караван спускался по крутому склону террасы, вдоль сухого сейчас ложа ручейка, усеянного крупной разноцветной галькой, а ниже устланного крупнозернистым белым песком с блестками слюды.
