Подталкиваемый Спиком, шейх Саид нетвердой походкой приблизился к вождю.
— Мы не хотим убивать вас, — сказал он, трясясь от страха, на языке вазарамо, — хотя эти ружья стреляют громче грома и могут убить десять человек одним выстрелом. Если вы откроете дорогу нашему каравану, мы дадим вам в подарок ткани и много бус.
По лицу вождя пробежала едва заметная тень улыбки, но тотчас же оно снова приняло каменное выражение. Коренастый, широкогрудый, одетый не в шукка, а в тогу из клетчатой сине желтой ткани, он стоял на широко расставленных ногах и молча рассматривал шейха Саида оценивающим взглядом. Потом он пощипал редкую бороду, поправил большой нож, висевший у него на поясе из толстой бегемотовой кожи, и сказал, обращаясь к Спику:
— Правду ли говорит этот человек?
Шейх перевел вопрос. Спик неторопливо и важно кивнул головой. Вождь повернулся к своим солдатам и что-то сказал им негромко. Шеренга расступилась.
В нескольких десятках ярдов начиналось селение. Пройдя между рядами крепких, обмазанных глиной хижин, караван остановился позади деревни, заняв пустующий крааль. Не успел еще Бертон выяснить все подробности встречи с вазарамо, как перед его палаткой появились вожди племени. Военачальник, который задержал караван, находился среди них, но держал себя как младший. Главным же был, по-видимому, высокий, немного сгорбленный и очень тощий старик с белой бородой и живым, непрерывно менявшим свое выражение лицом, испещренным сетью причудливо пересекающихся глубоких морщин. Третий вождь, тоже старый, но почти безбородый, был крупным и неуклюжим, с огромными могучими руками; его маленькие острые глазки были глубоко спрятаны под нависшими бровями. Не ожидая приглашения, вожди сели на землю у входа в палатку. За оградой толпились вооруженные воины.
Небольшую площадку крааля со всех сторон окружала темно-зеленая стена растительности; стройная пальмира поднимала свои верхушки над волнистой линией древесных крон. Высоко в голубом небе, чуть подернутые позолотой в лучах заходящего солнца, быстро проносились гонимые юго-восточным ветром облака, а здесь, на земле, не ощущалось ни малейшего дуновения; горьковатый дымок от походной плиты, которую разводили позади палатки. Валентин и Гаэтано, расплывался и повисал в прозрачном воздухе…
— Что привело вазунгу в нашу страну? — начал тощий вождь, которого звали Тумба Игере, или Ядовитая Тыква. Лицо старика сморщилось в горестной гримасе. — Я стар, у меня седая борода, но я никогда еще не переживал подобного несчастья.
