Но в неких тайниках своей души я могу найти еще одно, уже сугубо личное, объяснение своему порыву на юг, к Великим Африканским озерам.
Все свои юношеские и даже студенческие годы я мечтал стать полярным исследователем. И не только мечтал, но и достаточно деятельно — даже ускоряя события — готовился к исполнению своей миссии… Сейчас, когда я об этом пишу, мне уже удалось побывать во всамделишных тропиках; поддавшись объяснимой в общем-то человеческой слабости, я стоял на экваторе так, что одна моя нога находилась в северном полушарии, а вторая — в южном… И я побывал далеко за экватором, на Замбези, например, у водопада Виктория, открытого Ливингстоном…
А в Арктике я не был, хотя от Москвы до нее гораздо ближе. Мне удалось добраться лишь до бухты Тикси, а это всего около 71 градуса северной широты, что, по нынешним представлениям, не Арктика…
Но я вспоминаю об Арктике сейчас вот в какой связи: наш современник, выдающийся исследователь и ученый В. Ю. Визе, человек судьбы по сути своей трагической (он многие годы вынашивал идею экспедиции на Северный полюс, был назначен начальником станции «Северный полюс-1», но заболел воспалением легких перед вылетом, и задуманное им осуществили другие) — этот ученый оставил нам среди прочих своих работ странную статью. Она называется «Арктика и Африка».
Что, казалось бы, общего?
Общего действительно мало, но В. Ю. Визе подметил вот какую неожиданную зависимость: если в морях Северного Ледовитого океана мало льдов, значит высоко стоит уровень Великих Африканских озер в тропиках, озера Виктория в частности. На ледовитые годы приходится, наоборот, низкий уровень озер…
Я не стану объяснять сейчас эту взаимосвязь — она не так уж сложна, как может показаться, хотя обнаружить ее было нелегко, — я просто хочу сказать, что еще в те годы, когда мои симпатии принадлежали Арктике, в душу мою запало озеро Виктория, весьма тонко реагирующее на ледовитость северных морей, по которым я собирался странствовать.
Но из озера Виктория, или Укереве, начинается Белый Нил, один из основных истоков собственно Нила, поиски которого складывались особенно интересно и трудно.
Не знаю, как для кого — такие симпатии или антипатии очень субъективны, — я всегда находил в слове «Хартум» свою особую прелесть. Хартум. И еще Судан. И самое важное: место слияния Белого и Голубого Нила в Судане у Хартума.
Прелесть Асуана — древней Сиены — в том, что он у первых нильских порогов, или катарактов. А Хартум — он и за первыми, и за вторыми, и за пятыми… Он в глубине Африки.
