Я был на Асуанской плотине в те часы, когда первый кортеж машин посуху проехал через Нил с правого берега на левый, и сам до этого проделал тот же путь пешком. События происходили вечером, когда солнце упало за песчаные гряды Ливийской пустыни и порозовели мрачные холмы пустыни Аравийской… Не знаю почему, но я посмотрел на предзакатное небо и увидел над плотиной белых цапель, летевших вниз по течению, — они показались мне тогда вестниками приливной волны, идущей из глубины Африки.
…Поиски истоков Нила — одна из ярких страниц в истории географических открытий. Как всякий человек, бывший некогда молодым, я читал кое-что об этом у Жюля Верна и, как всякий человек, волею судеб причастный к географии, кое-что знал об этом уже в более строгом, научном плане.
Не стану утверждать, что мной с детства владела мечта побывать у истоков Нила. Я специально просмотрел мальчишеские дневники, писанные в трудные и голодные военные годы: жил я тогда в Сибири, в деревушке Молотовке, но мысленно на пустой желудок странствовал по всему земному шару. Заносило меня и на полюса, и на Амазонку, и в скрэбы Австралии, но к истокам Нила почему-то не занесло.
Я решил побывать у истоков Нила 16 мая 1964 года, когда находился в Асуане и стоял посреди плотины, перегородившей Нил.
Стало быть — никакой романтики, овеянной столь милой для пишущих «дымкой времени». Взрослый, уже успевший поездить по свету человек поставил перед собою четкую задачу: увидеть весь Нил от устья до истока. И рассказать о Ниле. И рассказать о своем путешествии к истокам его, к озеру Виктория.
Что продиктовало мне мою внутреннюю задачу?
Я могу объяснить это так.
География, наука, которой я в меру своих сил служу, некогда усматривала свою чуть ли не единственную задачу как раз в том, чтобы открывать истоки рек — Нила, Амазонки, Нигера, например, — чтобы прослеживать их изменчивое течение… Проще говоря, она усматривала свою задачу в том, чтобы открывать кому-то (или никому!) что-то неизвестное.
Современные географы-теоретики, единомышленником которых я себя считаю, видят задачу физической географии середины нашего века в ином свете, а именно в возможности: а) управлять природными процессами и б) предсказывать результаты, к которым приведет — и приводит — вмешательство человека в жизнь природы.
Создание Асуанской плотины на Ниле — это и есть один из ярчайших примеров вмешательства человека в дела природные, вмешательства со многими вытекающими отсюда последствиями, и кому, как не географу, заинтересоваться при таких дополнительных обстоятельствах Нилом?
