В полдень я дал каждому из моих людей по одному кокосовому ореху и по одному плоду хлебного дерева; таким же обедом я угостил вождей, с которыми все время сохранял видимость добрых отношений. Они несколько раз предлагали мне присесть, но я неизменно отказывался, так как мне и Нельсону казалось, что они рассчитывают воспользоваться этим моментом, чтобы напасть на меня. Так, держась все время настороже, мы относительно спокойно могли проглотить наш скудный обед.
Немедленно по его окончании мы начали понемногу переносить в шлюпку наши пожитки; это оказалось нелегким делом вследствие сильного прибоя. Я внимательно следил за всеми движениями индейцев, число которых беспрерывно увеличивалось; они вовсе не собирались покинуть нас, а напротив, разожгли костры и расположились вокруг с явным намерением провести здесь ночь. Они устроили совещание, и все показывало, что на нас готовится нападение.
Я передал штурману приказание подойти со шлюпкой возможно ближе к берегу, как только он увидит, что мы спускаемся по склону.
Я взял с собой в пещеру мой судовой журнал, чтобы записать все события последних дней; я отправил его в шлюпку, но индейцы попытались вырвать его из рук матроса, и только вмешательство канонира помешало им выполнить свое намерение.
Перед самым закатом солнца я отдал приказ готовиться к отплытию. Все находившиеся со мной на берегу захватили оставшиеся вещи, чтобы перенести их в шлюпку. Увидя это, вожди выразили свое удивление по поводу того, что я не собираюсь провести ночь с ними. Я ответил им, что всегда ночую в шлюпке, но что завтра утром мы возобновим нашу торговлю; я прибавил, что намерен остаться здесь до тех пор, пока погода не улучшится, а затем мы отправимся на Тонгатабу, чтобы, как мы условились, повидать короля Пулаху. Услышав это, Макака-нау поднялся и произнес: «Ты не хочешь спать на берегу. Ладно, маттие (это слово значит: мы тебя убьем)». И он покинул меня.
Индейцы тотчас же приготовились к нападению. Тогда я схватил за руку оставшегося около нас Нажите и, увлекая его за собой, начал спускаться к берегу моря.
Когда я подходил к шлюпке, Нажите предложил мне вступить в переговоры с Ифау; но я заметил, что одновременно он подстрекал своих соплеменников к нападению. Я решил убить его при первой же попытке дикарей наброситься на нас.
Я приказал плотнику оставаться со мной на берегу до тех пор, пока все остальные не сядут в шлюпку. Внезапно Нажите резким движением высвободил свою руку и убежал. Мы все находились уже в шлюпке, когда один из матросов, несмотря на крики боцмана и своих товарищей, выскочил на берег и принялся поспешно отвязывать кормовой канат.
