А он забрался на Орлиные горы, объездил на коне все селения, вскарабкался даже на Бодокенское нагорье, участвовал в свадебной церемонии и подружился со всеми. Думаете, забыл про нас? У него был бинокль, и с горных вершин он мог видеть все. Он видел, что цапель было столько же, сколько снега зимой, но дым из наших ружей вылетал все реже. Он решил, что у нас кончается порох. И лишь когда однажды он заметил, что не видно дыма наших костров, он понял, что с нами стряслась беда. Он знал, что мы не покинули бы такое место просто так и что в крайнем случае кто-нибудь из нас остался бы здесь караулить, чтобы не пришли другие охотники. Значит, костер должен был гореть. Другой бы не обратил внимания на такую мелочь. Но, как я говорил, Карай Пуку очень любопытен, и все его интересует. Три дня мы валялись без огня и без еды Как-то проснулись и ничего не понимаем — сон или явь? У нас в лагере находилось около двадцати кадувеев, а на другом берегу виднелись их кони. Лица у краснокожих были раскрашены красивыми узорами. Узоры-то красивые, но тогда они на нас нагнали ужас. Я не мог тронуться с места, а мое ружье было в другой хижине. Один из этих дикарей шел от одного белого к другому, разжимал ему зубы лезвием охотничьего ножа и что-то вливал туда из бутылки, которую держал в руках. Я не понимал, зачем они решили отравить нас, могли ведь просто убить. Когда индеец подошел ко мне, я зажмурил глаза и ждал, что он перережет мне горло. Я был так обессилен, что ничего не чувствовал. Но вдруг во рту стало горько, и я понял, что он насыпал мне в рот хинина. Я открыл глаза и вздрогнул: это был он. Высокий Охотник, Карай Пуку! Он был разрисован как лесной индеец! Когда мы пришли в себя, он стал кормить нас и пичкать пилюлями, и потом пригласил поохотиться на оленей. Мы предложили ему килограмм самых лучших перьев. Но он только улыбался. Взял с собой рога двух оленей, которых застрелил, перья оставил нам и уплыл Странный человек! Даже дон Пабло, этот ворчун, пожертвовал бы ради него жизнью.
Все слушали рассказ Нене Фиори об охотнике. Глаза маленького Джакомо были широко открыты; в первый раз он услышал о «дяденьке индейце» столько интересного.
Нене продолжал рассказывать:
— Тогда его появление было очень кстати, но часто он вмешивается в чужие дела, когда его об этом не просят; правда, ему во всем чертовски везет, и я с признательностью вспоминаю о нем. Представьте только, по следам этого ягуара со шрамом возле уха я шел больше пяти месяцев. Много раз он запутывал меня, и я терял его след. Я прошел по землям шести индейских племен. Везде на меня смотрели с подозрением, а на моих собак — с жадностью. Если бы не страх, который нагнал на них тигр, они бы с удовольствием сняли с меня заботу о собаках. Тумраги не разрешили мне пройти через их территорию. Я попытался было обойти их стороной, однако они выследили меня и вернули обратно. Не знаю, как получилось, но я в разговоре упомянул имя, под которым им известен Карай Пуку. Они зовут его Ниодчик-Крокодил. Я не надеялся, что мог повстречать его там; правда, он был у них частым гостем и мог бы выручить меня. И стоило мне назвать его имя, как все переменилось. Сразу же все стали моими друзьями, и дальше я продвигался без всяких затруднений. На прощание они дали мне совет, куда идти, чтобы не заблудиться в болотах, и показали, куда направился Карай Пуку. И когда я очутился на территории индейцев-мачикуи, я узнал, что их соседи, санапаны, рассказывали, будто он охотится где-то поблизости, и что тигр убивает у него одну собаку за другой. Я уже было думал, что опоздал, но все еще надеялся, что если у него будет мало собак, ему потребуется моя помощь. И вот передо мной все, что осталось от Меченого — его шкура! Таких собак, как у Карай, нет нигде.
