Так называемых дьявольских танцоров — еще одну достопримечательность Канди — мы увидели на следующий день. Их танцы несколько более бурны, чем обряды в храме, но до наших представлений о дьяволах им далеко. В белых, сложно задрапированных юбках, с невероятно тяжелым разукрашенным поясом вокруг бедер и с каким-то подобием прозрачного легкого свитера из кораллов и серебристых блесток на голой груди, они совершали прыжки и делали жесты, которые во всех путеводителях называют «мужественными».
Кажущаяся мужественность этих танцев заключается в том, что они угловаты, отрывисты, изнурительны. Если же считать мужественность противоположностью женственности, то эти танцы не мужественны. Мужествен, например, словацкий танец вербунка, его никак не спутаешь с женским танцем. Он утомителен, но за его утомительностью кроется задор: «Смотри, девушка, как я вынослив!» Название свидетельствует о том, что этот танец рекрутов, но немецкое слово «Werbung» означает не только вербовку рекрутов, но и ухаживание. Залихватский танец парней выражает строптивость новобранцев, это безобидная отдушина для их избыточной энергии. И в то же время удобный случай показать девушкам гибкость бедер, неутомимость икр, чувствительность щиколоток.
В дьявольском танце нет подобных намерений, он не ставит таких задач. Это танец другого рода, я отнес бы его к группе экстазовых. С эротикой, с женским или мужским началом он не имеет ничего общего. Его сложные отрывистые движения должны, по-видимому, привести к изнеможению, к трансу, в нем не кокетничают усталостью. Этот танец напоминает скорее судорогу, бред. Насколько известно, его выполняли раньше у ложа больных, одержимых дьяволом. Возможно, танец должен был имитировать движения дьявола, чтобы, отождествившись с ним, захватить, преодолеть его. Танцор приходил в исступление, показывал слабости злого духа, изображал способ его усмирения, изгнания, а тем самым в известной мере поддерживал волю пациента к сопротивлению болезни.
То, что мы видели, было уже стилизованным, приглаженным эстрадным выступлением, конечно, без участия больного. Танцоры, выступающие с этим номером, пользуются успехом во всем мире. Они были в Москве, приедут в Прагу. Но пусть их кажущиеся абстрактными и бессмысленными прыжки не вводят вас в заблуждение и не вызывают у вас вопроса: «И это — магия?».
Танец подлинный. Такой же подлинный, как наша полька, тоже не утратившая своего первоначального очарования из-за того, что сейчас ее исполняют на подмостках любители-милиционеры. И сейчас, как сто лет назад, стоит соединиться в танце рукам настоящих девушки и парня, произойдет подлинное
