- Посмотри на Снейпа! – прошептал Рон на ухо Гарри.
Профессор Снейп, учитель Зельеварения, бросал через стол взгляды на профессора Люпина. Все знали, что Снейп хотел бы занять место учителя Защиты от Тёмных Искусств, но даже Гарри, ненавидевший Снейпа, был потрясен выражением, искривившим его узкое, желтое лицо. Это была даже не ярость, это была ненависть. Гарри знал это выражение слишком хорошо: он видел его каждый раз, когда Снейп смотрел на него.
- И наш второй новичок, – продолжил Дамблдор, когда прохладные аплодисменты профессору Люпину затихли. – Я с сожалением должен сказать, что профессор Кеттлбёрн, наш преподаватель по Уходу за Волшебными Существами, вышел на пенсию в конце прошлого лета, чтобы успеть насладиться жизнью, пока не потерял все свои конечности. Тем не менее, я счастлив сообщить вам, что его место займёт не кто иной, как Рубеус Хагрид, который согласился на эту работу в дополнение к обязанностям егеря.
Потрясённые Гарри, Рон и Гермиона переглянулись и присоединились к аплодисментам, особенно громким за столом Гриффиндора. Гарри бросил взгляд на Хагрида. Тот покраснел и смотрел на свои огромные руки, пряча широкую улыбку в запутанной черной бороде.
- Мы должны были догадаться! – кричал Рон, стуча по столу. – Кто бы ещё порекомендовал кусающийся учебник?
Гарри, Рон и Гермиона закончили аплодировать последними, и, когда профессор Дамблдор снова начал говорить, увидели, что Хагрид вытирал глаза скатертью.
- Ну что ж, я думаю, всё важное я сказал, – произнёс Дамблдор. – Приступим к пиру!
Золотые тарелки и кубки перед ними внезапно наполнились едой и напитками. Гарри, вдруг ощутивший страшный голод, наложил в свою тарелку всё, до чего смог дотянуться, и приступил к еде.
Это был замечательный ужин; по залу разносилось эхо разговоров, смеха, звон ножей и вилок. Гарри, Рон и Гермиона, однако, торопились закончить как можно скорее, чтобы поговорить с Хагридом. Они знали, как много значило для него стать учителем. У Хагрида не было квалификации волшебника; его отчислили из Хогвартса на третьем году за преступление, которого он не совершал. Именно Гарри, Рон и Гермиона сняли с него обвинение в прошлом году.
Наконец, когда последние крошки тыквенных тарталеток исчезли с золотых блюд, Дамблдор сказал, что настало время всем отправиться спать.
- Поздравляем, Хагрид! – закричала Гермиона, как только они добежали до преподавательского стола.
- А всё благодаря вам троим, – сказал Хагрид, вытирая вспотевшее лицо салфеткой и глядя на них. – До сих пор не могу поверить. Замечательный человек, Дамблдор… пришел прямо ко мне в хижину сразу, как только профессор Кеттлбёрн сказал, что больше не может… Я ведь всю жизнь об этом мечтал…
