Сквозь тонкий ситец полога я слышал, как отец улегся на шкуре, не раздеваясь, не залезая в оленье одеяло-мешок. Я видел, как медленно гас огонь костра.
За дверью чума тихо и тоскливо визжит и храпит Соболь, которого сегодня не пустили ночевать к людям. Отец не любит, когда собаки забегают в чум, но мать жалела наших трех псов.
Визжание Соболя, слабый скрип ветра за покрышками чума и воспоминания о Дочери ночи пугали меня, гнали сон. Я решил не спать до рассвета. Когда поднималось солнце, никакая ночь не была страшна. Ждать предстояло недолго. Уже был весенний месяц, и наступал долгий день. С первым светом зари я закрыл глаза и сразу же уснул.
Проснулся от обиженного визга и лая Боскоя. Мать привязывала его к шесту чума, чтобы он не увязался за охотниками. В «гости к дедушке» собак не брали.
Ночью дул западный ветер и принес снег, закрывший легкий наст.
Отец шел легко и быстро. Широкие лыжи, подбитые оленьим камусом, хорошо скользили. Отец шел первым, я последним. Нас было семь человек.
Отец сказал: «Будешь делать то же, что и другие», и я следил за идущими впереди.
Никто не разговаривал, ружья у всех за спиной, лыжный посох в правой руке. Короткие оленьи парки подпоясаны поясом с патронташем. Головы повязаны платками.
Дул резкий северный ветер — сивер, но было тепло. Я боялся отстать от старших и даже вспотел.
Мы шли через озеро. Никто не мог обернуться назад. Такой был обычай.
Едешь ли на оленях, идешь ли на лыжах через озеро— не оглядывайся! Оглянешься — с места не сдвинешься, хоть и будет тебе казаться, что олени бегут. Говорят, так уже с кем-то было… С тех пор никто не решается посмотреть назад.
Если я отстану, меня не будут ждать, не будут знать, что я отстал. Я торопился и иногда неосторожно наезжал на лыжи Чуя.
Толстая, высохшая у макушки лиственница скрипела обломленными прошлогодней грозой ветвями. Большой сугроб наполовину закрывал холой — вырезанное на стволе изображение хозяина озера.
Когда проезжали мимо него, Чуй незаметно вынул из кармана штанов маленький белый лоскуток и бросил в сугроб под лиственницу. Я поискал в карманах, но ничего не нашел, кроме щепотки табаку, которую и высыпал перед изображением.
Мы сделали подарки «хозяину озера» и углубились в тайгу. Тропу отца занес снег, и пришлось идти по засечкам, оставленным на стволах.
Мы пересекли небольшую тундру и выехали на опушку. Отец внимательно посмотрел на деревья, окружавшие невысокий снежный бугор.
