Эльд касался меня осторожно, будто изучал отклик. Как, должно быть, странно держать в руках ту, о которой давно мечтал, и знать, что она больше не прежняя… И всё равно он будто был готов выполнить свои обещания. Забрать всю боль себе, закрыть собой как стеной от тысячелетнего подземного ужаса.
Он медленно вздохнул. Я подняла к нему голову, невольно поймав его дыхание, и ощутила на своих губах резкое прикосновение его. Такое порывистое и отчаянное. Сжав его мягкую рубаху в горстях, я позволила Эльду себя целовать, чувствуя себя куском льда и исчадием ада, раз сам демон вел меня… Сознание туманилось от происходящего, единственным ярким, перекрывающим всё чувством было тепло, живое, перетекающее ко мне от стража, дарящее снова жар и заставляющее сердце стучать.
Губы стража были твердые, обветренные, сухие, но от моей реакции он обхватил ладонями под спину. Остаться одной было смертельно, в его объятиях я смогла почувствовать, как бьется сердце, и бессовестно принимала жар стража, его огромную жажду, похожую на одержимость.
Но всё же остановила.
— Просто обнимай меня, — отчаянно просипела я, наконец отстранившись. — Просто обнимай!
До ужаса хотелось чувствовать тепло, будто только оно могло меня спасти из бездны. Эльд глухо проворчал, прижимая меня к себе со всей силы, но больше не пытался целовать: желание леди Найрин для него до сих пор закон.
Мы сплелись в клубок отчаяния и жажды, и каждый из нас хотел найти свое успокоение. И одновременно хотелось царапать в ответ, будто причинить ему боль становилось облегчением. За всё, что он сделал. Но всё это наваждение и бред!..
Мы проснулись рядом, и гигантской волной нахлынули воспоминания ночи. Нет, ничего не было кроме отчаянных поцелуев, царапин и объятий, словно одно это и удержало меня от призыва Зверя. Слава богу, я не была обнажена, накрыта одеялом, но чувствовала рядом жар стража. Эльд не спал, лежал на боку и с силой сжимал губы. Наверное, он ни на минуту не сомкнул глаз.
— Не знаю, как поверить. Ты не она… — Он осторожно провел костяшками пальцев по моей щеке. — Но ты так похожа. Чудовищно. Ты так пахнешь.
Это всё было слишком странно. Мне был нужен Эльд, нужно его тепло ночью, и я приняла его с жаждой того, кому осталось мало жить.
Должно быть, сущее издевательство над мужчиной. Но он сам выбрал эту мучительную пытку. У меня не было сожаления, но остался легкий привкус чужой боли.
— Ты любишь не меня, Эльд. — Я поднялась и села прямо, глядя ему в глаза. — Ты любишь ту, которой больше нет. Мне жаль.
