В конце концов мне удалось вытащить его из-за стола.
— Товарищ полковник, — тянул я его к выходу, — нам с вами давно пора быть дома. — Он норовил вырваться, и я стиснул его так сильно, что едва не поломал ему ребра. — Идиот! Они же собираются вызвать милицию! — прошептал я. — Вам не поздоровится. Вам надо домой, и немедленно. Ну!..
Отперев алтыновскую квартиру, я сказал на прощание:
— Полковник Алтынов, в рапорте я укажу лишь, что встреча прошла успешно.
— А пошел ты!.. — буркнул он и, шатаясь, ввалился в квартиру.
Я со страхом ждал, что он напишет в своем рапорте. Наконец курировавший меня полковник показал мне рапорт Алтынова. Там говорилось, что я проявил „последовательность, выдержку и смекалку, вел себя, как опытный офицер”, а посему он считает, что на меня „можно положиться в агентурной работе”.
Отправляясь на последнюю встречу с „агентом”, я вышел из особняка в 7 часов утра — встреча была назначена на полдень, но я хотел иметь в запасе достаточно времени, чтобы отделаться от любой слежки. Вскоре я обнаружил, что сколько бы я ни пересаживался с автобуса на автобус, сзади всегда пристраивалась „Волга” — то одна, то другая. Я прибег ко всем трюкам и уловкам, которым меня учили: входил в автобус и в последнее мгновение выпрыгивал из него; стремительно нырял в подъезды; входил в магазины, смешивался с толпой и неожиданно выскакивал в другие двери… Наконец мне показалось, что я отвязался от слежки. До встречи в ресторане оставалось около получаса, и я спустился в метро. В вагоне рядом со мной оказался какой-то мужчина средних лет, спокойный, добродушный. Теперь мне представляется, что у него было лицо праведника, но, возможно, это всего лишь проделки памяти. Так или иначе, поднявшись, чтобы выйти на своей остановке, он прошептал, не глядя на меня: „Товарищ, за вами следят”. И исчез в дверях, даже не оглянувшись.
В замешательстве я вышел на следующей остановке. Верить или нет, спрашивал я себя, в глубине души зная, что незнакомец не ошибся. Вероятно, он увидел нечто, чего сам я не заметил. Я знал, что поведение того, кто ведет слежку, порой странно, чуть ли не эксцентрично — если наблюдать его со стороны. Цель филера — следить, и при этом незаметно для объекта слежки. Филер всегда настороже, так как тот, за кем он следит, может увидеть его не только оглянувшись, но и боковым зрением. И в результате филер вынужден то вилять из стороны в сторону, то отпрыгивать назад, то резко отворачиваться. Тот, за кем следят, может этого и не видеть, но со стороны все эти трюки заметны.
