Что касается негласного надзора над Пушкиным, это, конечно, лукавство, а вот «дружеские» советы Бенкендорфа действительно имели место, и Пушкин действительно «все более и более» убеждался в их полезности и плодотворности и нередко обращался к своему могущественному корреспонденту за поддержкой, что будет видно из их последующей переписки[47].
В связи с упомянутым письмом Бенкендорфа Пушкин в мае 1830 г. обращается с письмом в Министерство иностранных дел, в котором просит выдать ему аттестат, не выданный при увольнении в 1824 г. «из ведомства Государственной Коллегии иностранных дел»[48].
Тем же письмом от 28 апреля Бенкендорф извещал Пушкина о том, что царь разрешает ему печатать трагедию «Борис Годунов» без цензуры — под его личную ответственность, что может рассматриваться как своеобразный подарок к женитьбе Пушкина — трагедия ждала опубликования пять лет!
Став женихом, Пушкин оказывается вовлеченным в новые проблемы. Дед его невесты, Афанасий Николаевич Гончаров, испытывая недостаток в средствах накануне замужества своей внучки, решил получить деньги за бронзовую статую Екатерины II, хранившуюся в принадлежавшей ему усадьбе Полотняный Завод. Статуя была приобретена его отцом Николаем Афанасьевичем в Берлине в честь посещения Полотняного Завода императрицей Екатериной II, случившегося в 1775 г. Не надеясь продать статую как произведение искусства, А. Н. Гончаров решил пустить её в переплавку, чтобы потом выручить деньги хотя бы за бронзу, из которой была отлита скульптура. Для этого необходимо было разрешение царя. И дед Натальи Николаевны попросил будущего зятя получить такое разрешение, рассчитывая на его связи при дворе.
С этой просьбой Пушкин обратился к Бенкендорфу письмом от 29 мая, и 26 июня 1830 г. получил ответ, в котором сообщалось о «соизволении» Николая I удовлетворить просьбу А. Н. Гончарова[49].
Пушкин благодарит Бенкендорфа за содействие в решении вопроса с бронзовой статуей письмом от 4 июля[50], в котором также сообщает, что на днях приедет в Петербурге и будет «иметь счастие» явиться к его превосходительству.
В письме от 9 января 1831 г. Бенкендорф уведомляет Пушкина, что царь читал «Бориса Годунова» «с особым удовольствием»[51].
***
В письме Бенкендорфу около (не позднее) 21 июля 1831 г. Пушкин признается в том, что «с радостию взялся бы за редакцию политического и литературного журнала».
Но больше всего ему хотелось бы «заняться историческими изысканиями в наших государственных архивах и библиотеках», чтобы «со временем исполнить <…> давнишнее желание написать Историю Петра Великого и его наследников до Государя Петра III»
