Голос матери мгновенно выхолаживает изнутри.
Убивает непотребные мысли.
Напоминает, кто я и для чего предназначена.
Что за глупости были только что в моей голове?!
— Прости, мама, — говорю голосом правильной послушной дочери, которой была всегда, сколько себя помню.
Я с самого детства, с момента, как научилась себя осознавать, слышала, что должна приносить пользу семье. И раз природа не дала мне красоту женщин из семьи Некрасовых, то тогда со мной хотя бы не должно быть хлопот. Если бы Света не сбежала от «предназначения», мне была уготована участь няньки их с Островским будущих детей.
Наверное, мне нужно быть благодарной за такой ее поступок.
Но…
Мать берет меня за плечи и сдавливает до моего окрика.
— Ты будешь женой Островского, Анфиса. Ты понимаешь, что это значит? — Она заглядывает мне в лицо, и я с трудом сдерживаю дрожь. Это ненормально — так трястись от вида собственной матери, но я не знаю, как еще к ней относиться. Любви между нами никогда не было. — Я жду ответ, Анфиса.
— Да, мама, — отвечаю как перед инквизицией. — Я должна быть примерной женой, исполнять все его прихоти и родить наследника.
— И? — не унимается она.
— Не забывать о его детях от предыдущих браков.
— Иииии? — все еще не унимается мать.
Это — самое ужасное.
То, о чем мне противно даже думать, не то, что произнести вслух, а тем более — сделать.
— Анфиса, не заставляй меня… — тихо говорит мать, и я инстинктивно втягиваю голову в плечи.
Обычно после таких слов меня либо на несколько дней запирали в комнате, либо пороли.
Чаще второе.
— Я должна сделать так, чтобы он оставил все свое состояние нашим общим детям. — повторяю сухими губами.
Вот теперь она довольна. И даже почти улыбается, набрасывая мне на лицо длинную и тонкую, как паутинка, вуаль. Расправляет складки, отходит, чтобы оценить общий вид и снова командует:
— Теперь ты готова исполнить свой долг перед семьей. И упаси тебя бог разочаровать меня.
Островский присылает за нами целый «Майбах», украшенный белыми розетками и лентами — немного, но со вкусом.
Сначала — в церковь.
Там пройдет основная церемония — венчание, брачные клятвы и обмен кольцами.
Роспись в ЗАГСе — просто формальность, еще утром я уже подписала все документы, которые привез адвокат моего будущего мужа. То есть, официально, я стала Островской еще несколько часов назад.
За окном — серая и какая-то грязная зима. Точно не вид с открытки.
Но она идеально соответствует моему настроению.
Я снова тянусь пальцами к губам, пользуясь тем, что мать с кем-то говорит по телефону и хотя бы пару минут ей точно не до меня.
