— Для льготников, — эхом повторила я, прикидывая, кто еще помимо феппсов может пользоваться льготами.
Обед оказался малосъедобным: разваренная, жидкая каша из крупы, напоминавшей перловую, кусочек зачерствелого хлеба, и травяной чай с запахом крапивы и полыни. Кое как осилив меньше половины порции, я отодвинула тарелку, в которую бросила нетронутый кусок хлеба, а чай выпила залпом и не дыша, да и то благодаря тому, что умирала от жажды. Мелитта вяло ковыряла в своей тарелке, задумчиво глядя в одну точку.
— Хорошо бы найти работу, — пробормотала она. — Не то глядишь, помрем от голода.
— Надо будет поговорить с Джози. Может быть, она что-нибудь подскажет.
Мысль о соседях значительно взбодрила меня. Судя по тому, что их сейчас нет с нами, обедают они не в столовой, а это значит, что их жизнь, не смотря на унизительный статус феппсов, не так уж ужасна.
Мелитта же не разделяла моего оптимизма. После скудного обеда она совсем загрустила, и в общежитие мы возвращались в тоскливом молчании.
Курсы по изучению элементарной магии оказались абсолютной скучнятиной. Профессор, чье имя вылетело у меня из головы почти сразу, как он представился, не спеша расхаживал по кабинету, монотонно бормоча себе под нос лекцию. Мелитта слушала внимательно, и потому, как она хмурила брови, можно было понять, что она, так же как и я сомневается в полезности курсов.
— Первым делом вы должны понять суть магии, ее природу. Не одно — даже самое примитивнейшее заклинание не сработает, если вы не поймете принцип волшебства в целом. Так что же такое магия? Это, прежде всего духовная сила, щедро подаренная нам самой природой. А потому, когда не-маги называют наши способности сверхъестественными, они глубоко заблуждаются, — профессор хохотнул, но быстро изобразил неправдоподобный кашель, так как никто из присутствующих не поддержал его ни смехом, ни даже улыбкой. Прочистив горло, он продолжил: — Любое заклинание — это и есть материализация ваших мыслей и желаний, а потому, чтобы оно сработало, не достаточно произнести необходимые слова, — он открыл шкатулку и извлек четыре белых гусиных пера. — Сегодня мы с вами поработаем над материализацией желаний. Простачки, к слову говоря, называют это телекинезом. — Пожалуйста, мисс…э-э-э…
— Блейн, профессор, — подсказала я.
— Да, мисс Блейн, передайте это вашим товарищам, — он протянул мне перья. — Положите их прямо перед собой. Так, очень хорошо. И сосредоточьтесь.
