Необходимо различать нелегальную продажу при случае в рабство свободных людей и, так сказать, «законную» торговлю рабами, которой финикийцы, разумеется, занимались тоже. И, возможно, в иные времена этот вид торговли значительно содействовал обогащению их городов. Иезекииль (XXVII, 13) и Иоиль (III, 4 и далее) упоминают в качестве главного партнера финикийских торговцев рабами Ионию[46], в то время как с трудом поддающееся датировке сообщение из Амоса (I, 9 и сл.) называет Эдом[47] покупателем израильских рабов, — которыми торгует Тир. Преступность этого гешефта усматривается в том, что Тир в данном случае и не вспомнил о «братском союзе» с Израилем. Безусловно, и собственная потребность финикийских городов в рабах для обеспечения гребцами многочисленных экипажей своих судов была велика. Особенно благоприятные условия для приобретения рабов возникали непосредственно на поле битвы, когда воины-победители торопились пустить на продажу захваченных людей и драгоценности. В I Книге Маккавеев (III, 41) показано поведение работорговцев в связи с походом Антиоха IV Эпифана против Иудеи в 166–165 гг. до н. э. Когда «торговые люди окрестных мест» узнали о прибытии войска, они тут же поспешили к воинам в лагерь с серебром и кандалами для покупки рабов.
Характерным моментом в финикийской морской торговле была мелочная торговля потребительскими товарами. Иллюстрацией этого может служить эпизод из уже упомянутой в «Одиссее» истории жизни свинопаса Евмея. Груженный разнообразными товарами, «мелочью всякой», встал финикийский корабль на якорь в гавани. А поскольку с обратной дорогой приходилось повременить до следующей весны, то не было нужды торопиться и с заключением торговых сделок. Продолжительное время стоянки способствовало приманиванию покупателей даже из мест, удаленных от моря.
Правда, успех такой формы торговли зависел от многих случайных обстоятельств. Прежде всего корабль, который чаще всего мог перевозить значительно меньше 250 т груза, не был достаточно основательной базой для полугодовой торговли в чужой гавани. Этот отрицательный момент преодолевали благодаря основанию постоянных поселений, что сулило и другие выгоды. Такие поселения могли принимать финикийских ремесленников, брать на себя обслуживание покупателей, а также снабжение и охрану купцов и людей с их судов. Видимо, эти выгоды явились причиной, что финикийские города уже на заре своего существования приступили к созданию на чужих берегах собственных торговых поселений, которые, вероятно, по своему характеру и значению были весьма различны. В иноземных приморских городах они, как правило, выполняли не более чем функцию торговой конторы, вокруг которой постепенно создавался финикийский квартал, как это было и в торговых центрах, удаленных от моря. На неосвоенных же побережьях, у регулярно посещаемых якорных стоянок, напротив, возникали — то ли на купленной у местных жителей, то ли на просто занятой ничейной земле — финикийские фактории, которые в богатых сырьем краях быстро превращались в города, где переселенцы из Финикии хотя и составляли всего лишь часть населения, но всегда входили в его верхние слои.
