Древний Ливан | страница 52
Вполне понятно, что в такой ситуации Соломон искал дружбы у правителя Тира, заключал с ним не очень выгодные для себя сделки и даже соглашался на территориальные уступки «за наличные», что, конечно, способствовало развитию Тира. Поэтому отношение Тира к южному соседу оставалось неизменным до конца эпохи независимости. Во всяком случае, после ликвидации царства Давида Тир больше всего интересовался северным царством Израиль. С его первой значительной династией, домом Омри[40], Итобаал (Ефваал) тирский установил родственные узы, отдав свою дочь Иезавель в жены Ахаву из этого дома. Но и в этих взаимоотношениях доминировала явно тирская сторона. В библейском изложении истории Ахава дочери тирского правителя Иезавели не без оснований приписывается чрезвычайно сильное влияние на «государственные дела и вопросы культа. Это проявилось прежде всего в возведении храма Баала тирского, т. е. главного божества г. Тира, почитавшегося в столице царства Израиль Самарии под именем Мелькарт.
Рельеф «Стелы Мелькарта»
Подобный союз с Тиром в IX в. до н. э. для израильской стороны был вызван внешнеполитической ситуацией. Отпав от Иудеи и став самостоятельным государством, царство Израиль вплоть до правления Ахава постоянно сталкивалось с Иудеей. На востоке и северо-востоке цари Израиля должны были решать пограничные споры с Моавом и Арамом, в то время как на западе дело не раз доходило до территориальных раздоров с филистимскими городами.
Если в союзнических отношениях с царством Израиль правители Тира выступают партнерами-гегемонами, то это, конечно, объяснялось культурным и техническим превосходством Тира над сравнительно молодыми территориальными государствами Палестины. Это превосходство проявлялось, в частности, в различных формах дорогостоящей помощи для развития этих стран. Тирийцы создали на Красном море предпосылки для торговых экспедиций в далекий Офир. Строители из Тира возводили для Давида и Соломона дворцы и культовые сооружения с прекрасным внутренним убранством. Ничто так не иллюстрирует отношение Израиля к более высокой тирской культуре, как тот факт, что изображение бога Яхве было помещено в культовое здание, созданное по финикийскому образцу.
О значении, которое приобрел Тир в эпоху независимости, весьма впечатляюще свидетельствует «Стела Мелькарта», найденная в 1938 г. севернее Алеппо. На памятнике имеется краткая надпись Бархадада, «царя Араму», вероятно первого из правителей с этим именем, который стоял у власти в начале IX в. до н. э. в Дамаске. Стела посвящена тирскому богу Мелькарту, которого Бархадад называет «своим Господом». Это указывает на тесные связи между обоими государствами и на большое влияние Тира на сирийской территории, не имевшей выхода к морю. В основном отношения определялись территориальным соседством. Часть долины Бекаа в это время входила в Арамейское царство. А поскольку ее юг принадлежал царям Дамаска, то они поддерживали через эту местность контакты непосредственно с тылом — «хинтерландом» Тира. Здесь пролегал также древний торговый путь, связывавший Тир с внутренними районами Передней Азии. Возможно, что благодаря успешным усилиям арамейских царей, которые постепенно изменяли границу своих владений в Северной Галилее, продвигаясь на юг, была обеспечена безопасность на этом пути.
