Рассмотрим термины, которыми авторы прошений называли своих врагов. Наиболее характерны три — тираны, династы и динаты.
Крестьяне именуют тираном комограмматевса (представителя государственных властей в деревне), занимающегося вымогательством, и просят остановить его, чтобы не был нанесен ущерб казне>{133}. Сборщика налогов обвиняют в намерении завладеть тиранической властью>{134}. Соарендатор ограбил Аврелия Антеуса тираническим образом>{135}. Тираническим образом поступает член городского совета с арендатором своего покойного брата: отбирает быков арендатора, сажает его в тюрьму за неуплату долгов. И это — несмотря на то, что «законы ненавидят поступающих несправедливо»>{136}. У крестьян отнимают землю люди, «пользующиеся богатством и тиранией на местах»>{137}. Выше мы уже приводили цитату из Апулея: богач угрожает «с тиранической спесью». Некая римлянка жалуется на незаконные поборы: «Тебе известны бесстыдство и бесчинство Абабикейна, которому и прежде ты наносил удары по причине его бесстыдства. И ныне он захотел учредить тиранию»>{138}. Тираническим образом действуют богатые обидчики бедного Петесуха, сына Мерсия>{139}. Богатые и сильные «тиранят» слабых и бедных. Презрение же к законам в высшей степени свойственно тиранам.
Таковы же качества династа. Декапрот совершает злоупотребления, пользуясь «местной властью»>{140}. На «местных династов» жалуется Аврелий, сын Паснота, незаконно привлеченный к повинности>{141} Аврелий Исидор называет «местными династами» препозита пага и комархов, указывая, что от них страдают мелкие земледельцы>{142}. Испуг перед «династией» упомянут в сильно фрагментированном прошении>{143}.
Наконец, появляется и термин динат («сильный») — именно им обозначают впоследствии византийцы богатых и знатных (в двучленной формуле: пенеты — динаты). Наши тексты еще не знают динатов византийского типа. Они имеют в виду лишь «более сильных». Но эти «более сильные» противостоят беднякам, «умеренным». Поэтому как бы ничтожен ни был каждый такой динат, само членение бедные — сильные уже имеет место.
Уже упоминавшийся Аврелий Аптеус жалуется на грабежи и алчность «более сильных», подобно злоупотреблениям тиранов и династов совершающиеся па «местах»>{144}. Другое прошение>{145} исходит от людей, называющих себя бедняками и немощными. Им противостоят юноши, верящие, что их физическая сила сильнее законов. Казалось бы, ни о каком социальном акценте здесь не может быть и речи, слово «бедняки» употреблено случайно: ведь речь идет о физически сильных, а не о богатых. Но в риторической преамбуле читаем: «Если весьма сильным удается то, на что они посягают, и если законы не исполняются и не удерживают их, жизнь бедняков (умеренных) становится невыносимой». Хотя в самом прошении физически сильные обижают слабых, вступление имеет в виду «высших» и «низших». Это случайная, неверная типизация, риторическое преувеличение, но без типизации нельзя понять суть конфликта.
